— Господина…
— Чего тебе? — рыкнул на него Игнат.
— Прости, гаспадина, а хань?
— Что?
— К хань белая царь тоже добрая?
— Шут с вами, — махнул рукой унтер, уразумев суть вопроса, — даже и к хань, и к чжоу, тьфу ты, холера, — ко всем китайцам разом и прочим узкоглазым, кроме японцев, конечно. Вот они нам всем враги. И пока вы меж собой грызетесь как собаки, они вас будут гнобить почем зря.
Встав по стойке смирно, расправив и без того широченные плечи и приосанившись, Вахрамеев выдал во всю мощь своих легких:
— Так, смир-р-на! Слушай мою команду! Шапки долой! Все дружно хором повторяем за мной! Слава державе Российской и государю Александру Николаевичу Романову! — пленные начали угрюмо и вразнобой выговаривать слова. — Нет, так не пойдет. Громче и дружнее! Еще раз, ну-ка!
На этот раз, действительно, получилось почти хорошо. Особенно старались работяги-ханьцы.
— Вот так-то лучше, — одобрительно качнул тяжелой головой старый абордажник. — Запомните! Русские и корейцы — ваши друзья и союзники. Воевать надо с японцами — вот кто наш общий враг. А теперь пойте «Боже, царя храни!» и только вздумайте мне переврать хоть слово, языки повырываю и зубы вышибу, всю жизнь будете кашами жидкими питаться… Начали, нехристи окаянные! — рявкнул старшина, принявшись энергично дирижировать руками и время от времени подсказывая слова.
Убедившись, что все старательно исполняют российский гимн, Игнат удовлетворенно кивнул. Колычев и Ким лишь удивленно переглянулись, слушая, как чисто и даже с душой поют воспитуемые, разве что немного переиначивая мелодию на свой чуть заунывный, восточный лад. Звучало все это диковинно и сюрреалистично.
Когда исполнение завершилось, Вахрамеев для большего эффекта распорядился дать троекратный залп из всех стволов.
— Вот так-то, — подмигнув стоящему рядом Марту, удовлетворенно отметил старшина, довольный результатом разъяснительной работы. — Теперь всем хором на карачках марш в сарай. И чтоб до вечера на улицу носа не казали!
Закрыв пленников под замок, они спешно погрузились в пикап. Разве что Горыня, прежде чем занять место за рулем, деловито пробил ножом колеса грузовика.
— Еще погонятся, — пояснил он свои действия, одновременно включая передачу.
— Это правильно, — хмыкнул унтер, устраиваясь рядом с ним.
— За околицей остановите, — спохватился Март. — Мне мотоцикл забрать надо.
— И моих ребят подхватить, — согласно кивнул Вахрамеев.
— Дядька Игнат, — не выдержал Витька. — А ты зачем так руками размахивал, будто дирижировал?
— Ишь, глазастый, — ухмыльнулся старый вояка. — Это я своим ученикам знак подавал, мол, пора уходить! Все, поехали. Будет еще время языки почесать!
Пока Март вытаскивал из кустов припрятанный до поры «Нортон», а непонятно откуда материализовавшиеся ученики дядьки Игната выбрасывали из кузова отобранные у охранников винтовки, из-за ближайшей сопки вдруг выскочил бот и неторопливо направился в сторону Дальнего.
— Это же разведбот с «Бурана»! — изумился Колычев и вопросительно посмотрел на крестного с Горыней.
— Дык, таперича без поддержки с воздуха никто не воюет, — пожал плечами унтер.
— Выходит, Зимин все знает?
— Работа у него такая, Мартемьян Андреевич! — строго заметил боцман. — Вы езжайте вперед, пожалуйста. А мы потихоньку следом.
Вернувшись домой, Март с удивлением обнаружил, что их коттедж перешел на осадное положение. У ворот стояли часовые из команды «Бурана», еще несколько человек контролировали периметр, а на чердаке явно была устроена огневая точка. Дополнял пейзаж видневшийся из-за дома уже виденный им сегодня разведбот.
— Владимир Васильевич уже дома? — поинтересовался он у командовавшего всем этим гарнизоном Акинфеева.
— Да, и он ждет вас, — сухо отозвался Васенька, после чего оглянулся и уже более привычным тоном пояснил. — Будь осторожен, ибо зол, аки лютая тигра!
— Бог не выдаст, опекун не съест! — обреченно махнул рукой молодой человек. — Так я пойду?
— Лучше подожди своего приятеля. Вдвоем легче получать.
— Нет. Виктору и так сегодня досталось. Пойду сам.
— Ну как знаешь. Только сначала умойся, а то вся физия в пыли.
Впрочем, пока Колычев приводил себя в порядок, появился и пикап, из которого аккуратно выгрузили Кима, которого, судя по всему, немного растрясло дорогой. Так что перед грозным капитаном они все-таки предстали вдвоем. Точнее втроем, если считать Вахрамеева.
— Благодарю за помощь, Игнат Васильевич! — вышел из-за стола Зимин и крепко пожал унтеру руку.
— Да чего там, — смутился тот. — Чай не чужие люди.
— Вот вам за труды, — протянул плотный конверт приватир. — И за риск.