Катерины гадливо передернула плечами и продолжила:
- Эта скотина подсунула Теодору семнадцать контрактов на фрахт наших судов. Обычные контракты, с не совсем обычными контрагентами, условиями и суммами неустойки. Теодор, пребывая в эйфории, на этот пункт особого внимания не обратил, поскольку был совершенно уверен в том, что контракты будут выполнены в срок и в полном объеме. Меня в известность об их существовании он поставить и не подумал. Эта свинья рассчитала все точно. Теодору очень скоро стало значительно хуже, делами снова пришлось заниматься мне. Этот мужеложец, наш юрисконсульт, меня в известность поставить и не подумал. Совершенно сознательно, поскольку фирму у меня решили отнять.
- Контрабанда? Наркотики или оружие?
Катя неожиданно достала из кармана халатика тоненькую пачку сигарет, зажигалку и прикурила, внимательно на меня глядя. Потом продолжила:
- Да, ты правильно догадался. Наши суда иногда перевозили контрабанду. Но не наркотики и не оружие. У Тео были принципы. Он наркотики на дух не переносил. Да и связываться с этим побаивался. Нет, все гораздо безобиднее. Дорогая фарфоровая посуда, качественная бытовая техника и тому подобное. Люди с которыми он имел дело, как ты понимаешь, щепетильностью не отличаются. Вот они и воспользовались моментом. Просто подкупив эту змею. После смерти мне мужа, мне, как наследнице, был предъявлен иск на 186 миллионов евро. Опять же не обошлось без этого негодяя. Решением суда меня обязали выплатить неустойку. Чтобы погасить задолженность мне пришлось продать фирму, все было подстроено и купили ее те самые контрагенты. Им понадобилась для этих делишек своя фирма, так дешевле. На суде фигурировали контракты с их фамилиями. Однако вырученной суммы оказалось недостаточно, чтобы погасить весь иск. Оставалось не много по сравнению с уже выплаченной суммой но, тем не менее,.. а срок выплаты задолженности постепенно истекал. До восьмого июля оставалось меньше месяца.
Катя зло затушила сигарету в биде. Сигарета обиженно зашипела, а Катя рассказывала дальше:
- И мне пришлось продавать все, кроме машины и оружия. Это уже не мой дом, мой хороший. Он принадлежит банку со всем своим содержимым. 10 августа меня выкинут на улицу. Когда мы пили с тобой вино, мы занимались хищением чужой собственности. Тебе не стыдно любить воровку? Нет? И мне для тебя воровать не стыдно. Ты возьмешь меня с собой?
- И ты поэтому хочешь уехать со мной?
Катерина гордо и гневно вскинула голову, спина-то у нее и так всегда прямая, потом расслабилась и мягко, как несмышленышу сказала:
- Нет, мой любимый! Уехать я могла бы в страны куда более теплые, чем твоя Сибирь! Я не окончательно обнищала. Моя машина стоит не менее пятидесяти тысяч евро. Кроме того, ты не обратил внимания на те два ружья, что остались в подвале? Нет, не на ваш русский карабин, хотя он тоже стоит две тысячи евро, а именно на ружья? А напрасно. Они от Фаббри. И каждое из них обошлось Теодору в семьдесят пять тысяч евро. Он называл это заначкой на черный день. Потому, что если сегодня выставить их на аукцион за каждое из них заплатят не менее ста пятидесяти тысяч евро. На эти деньги можно жить. Это был последний шанс. Ты не будешь возражать если я продолжу? Я очень хочу чтобы ты понял меня, как тогда, на дороге.
- Говори моя радость. Говори все.
- Вот. Время истекало. Мне не хватало шестьсот тысяч, чтобы окончательно рассчитаться с долгом, а проклятый, нет, все-таки благословенный самолет никак не покупали. Эта гнида мне сделала совершенно определенное предложение. Она обещала оплатить мои долги, взамен потребовав отработать их на спине. Исходя из расценки двести долларов за час. Я отказалась. Он стал угрожать, что за неуплату долга меня просто убьют, и я ему верю. Те господа за такую сумму легко способны убить не только меня одну. А и половину населения Тессалоников со мной вместе. И вот, шестого июля, почти утратив надежду, я пошла в храм. И молилась там Богу. Я ничего у него не денег просила, только чтобы он обернул мою жизнь так, как сочтет для меня правильнее.
Потом я домой вернулась и, как обычно открыла почтовый браузер. И пришло только одно письмо. От тебя. И это письмо полностью решает мои проблемы. И подписано оно - "ЖИЗНЕННО НЕОБХОДИМЫЙ". Мне сразу же в глаза это бросилось и как громом поразило. А ты разве не знаешь, что VITAL переводится именно так? Окончание твоего имени оказалось на другой строчке. Мне и задуматься не пришлось, совершенно очевидно - это мне ответ на молитву мою. Знамение Божье! Знак! Господь вручает меня тебе, как человеку для меня жизненно необходимому. Навсегда. До самого конца. А к тому же ты оказался православный. О чем тут еще можно думать? В чем тут сомневаться? Кто я такая, чтобы против воли ЕГО идти. А еще ты мне понравился моментально, как только увидела тебя. Я очень долго тебя ожидала в порту. Рейс пришел, ты на него зарегистрирован, а все нет и нет тебя. Я страшно разволновалась. А потом увидела, как вы с рыжим Костасом наперегонки бежите, мне так смешно стало, и сердце так забилось. Как сумасшедшее! А потом ты, с цепочкой этой на челюсти. Смешной такой, неловкий, милый. У меня сердце зашлось. Испугалась. Вдруг, я тебе не понравлюсь? Вдруг, женат ты? Но потом подумала, что Господь знает, что делает, и сомнения мои - грех великий. И положилась на Господа нашего. Пусть будет то, что будет. И я посмотреть решила, насколько я тебе как женьщина приглянулась. Это всегда в первый момент происходит. И проверила! . И, не смейся только, когда ты руку мне поцеловал там в комнате, в первый день, я как девица пубертатная промокла. Так мне сразу захотелось с тобой быть. И убежала. Как мне стыдно стало! Ужасно! А потом все само собой получилось. И все чудесно было. Все лучше и лучше с каждым днем. И я тебя просто полюбила. А ты мне так и не признался еще. Отвечай мне - любишь меня? Или просто балуешься? А, все равно! Я твоя женщина, ибо такими вещами Господь не шутит. Смиренно вручаю себя в руки твои и надеюсь на тебя. Обещаю быть тебе женою верной и послушной. И всегда любить тебя. Как бы не сложилась наша судьба. Господь мне свидетель. Но мне нужен определенный и недвусмысленный ответ - ты мой? Ты возьмешь меня в жены? Ты увезешь меня в свою страшную Сибирь? Отвечай немедленно!
Вот такие пироги мои маленькие и очень дорогие радиослушатели! Вот так фокус! Называется исповедь. Ой, мама дорогая! Пора и мне колоться. До самой задницы!
- Нет! Я еду не в Сибирь!
Глаза у Кати не успели наполнится слезами, как я рассказал ей про встречу в московском ресторанчике.
И рассказал ей, как на духу, начав с того, что лет двадцать назад, некие американские ученые сделали некое открытие не получившее широкой известности поскольку было оно зажулено от мировой общественности некоей Корпорацией...
- И ты действительно в этот бред веришь? - Спросила скептическая деловая леди.
- А вот мы сейчас попробуем прокачать на косвенных! - Дерзко ответил ей доверчивый я. А вот побеспокоим-ка мы некоего господина Зимина. По времени в Москве еще ужинать только сели. Не заполночь еще.
Цопнул я мобилку, залез в поминальничек и отыскал нужное фамилие. Ответил он сразу.
- Здравствуйте Виталий Николаевич! Где это вы запропали? Уж не отказались ли от путешествия? Уехали в Грецию и ни слуха, ни духа, ни весточки от вас. Как погода на родине Гомера? Как отдыхается?
- Здравствуйте Леонид Сергеевич, планы мои не изменились в основе своей, но требуется некоторая корректировка. Тут вот какое дело Леонид Сергеевич, я тут самолет себе купил по случаю. И поэтому не отдыхается мне совершенно. Пилотирование осваиваю. А погоды тут стоять запланированные. Жарко тут и солнечно, хотя и не без дождей. И поскольку процесс освоения к концу приближается, то с самолетом тем намерен я задуманное осуществить. Однако проблема с доставкой его в Москву возникает. Как только подумаю я о барьерах пограничных да таможенных на пути к родной землице, как воображу себе транспортные хлопоты, так плохеет мне, сразу тут же. Да и деньгами несколько поиздержался уже. Однако звоню я вам вот по какому поводу: Корпорация, услугами которой намерен я воспользоваться и которую вы представляете, насколько понял я, является транснациональной, так сказать. И возник у меня в связи с эти закономерный вопрос - а не существует ли возможности воспользоваться услугами, так сказать, местного отделения? Какого ни будь? В пределах Балкан? Не составите мне протекцию, уважаемый Леонид Сергеевич? Не сведете ли с нужным человеком, тут на месте?