Промокнула милая моя глазки платочком и улыбнулась мне немножечко. Что-то подозрительно часто в последнее время мокроту она разводить стала. Нервы? Наверное, хоть виду и не показывает.
В окошко увидел я фрау Мюллер. Заложила руки за спину, бюст вознесенный, форштевнем пространство рассекает. За ней охранник при пистолете следует. Прогуливается фрау с видом раздраженным и недовольным. Расстроила ее задержка, очевидно. Вылез я из самолета, дверку в контейнере распахнул, наружу выглянул. У забора уже отъезжающие пацаны мелкие с голыми пузами загорелыми в стайку сбились и в чику играют. По далее девчонки через резиночки любимые прыгают. Солнце палит. Скотина орет. Весело живем. Хозяева в хлева передвижные полезли, скотину напоили. Потише стало. Поблагообразнее. Морс рвется с собаками пообщаться плотнее. Шугнул я его. Неподходящий пока момент. Он обиделся и в самолет спать залез. Мы с Катей присели у вагона на корточки, пивком пробавляемся. Потом я куртку постелил. Удобней нам сидеть стало. Новостей по интересующему нас вопросу все не сообщают. Муторное это дело - ждать! Потом еще по баночке открыли. Потом в дурачка перебросились. Потом я армейские байки Кате рассказывал. Она вникала, в чем юмор, подробности выясняла. Смеялась.
Прождали мы до 17:30. Снова нам команду подали приготовиться к движению. Крестьяне скот быстренько в транспортабельное состояние привели. Связали, то есть, чтоб не ворохталась! Замычало, залаяло, загоготало. Свиньи визгом все звуки перекрыли. Цирк на гастролях. Слонов и гиппопотамов не хватает! Заняли мы места согласно купленным билетам. По рации хрипнуло, что портал открыт и поезд отправляется. Тепловоз дудукнул, немного погодя два раза дудукнул. Поцеловал я Катюшу мою на прощание. Потом свой "Вальтер" обнажил, с предохранителя снял, и обойму запасную в нагрудный карман пристроил. Между колен "тигр" поставил. Катя по примеру моему СПАС также приладила и тоже 99-й свой в руки взяла. Мало ли кто нас на той стороне встретит? И как? Вон мы все, богатенькие какие. Одно удовольствие таких пограбить... понасиловать... Так хоть не в сухую уйдем... Авантюристы. Прижал я Морса к себе покрепче, чтоб не вертелся.
Тронулись. Только не в ту сторону. Тепловоз затащил состав на горку и остановился. С наружи раздались чьи-то голоса. Взвизгнула сцепка и первая платформа плавно покатилась с горки. За ней через несколько секунд вторая... третья. Вот и наша скрипнула... шевельнулась. С Богом! Колеса об стыки затукали. Катя вся бледная как бумага. Поди и я не лучше выгляжу. Уже в цех вкатились. Морс, зараза, возбухнуть пытается. Рыкнуть успел я на него матерно, потом вдруг стена серебряная волнистая возникла перед самолетом, перед фонарем, перед лицом уже. Накатила на нас стремительно... но ужас еще быстрее. И мы вкатились в ослепительный свет.
Часть 2. Чечако.
История первая. Порто-франко.
Территория Ордена, База по приему переселенцев и грузов 'Западная и Центральная Европа'. 22 год, 14 число 6 месяца, пятница, 28:31
Резкий электрический свет бил в окна контейнера, слепил, не давая рассмотреть, куда это мы угодили. Однако никто на нас не нападал, никто не орал грубым голосом предлагая выйти наружу с поднятыми руками и вывернутыми карманами. Колеса платформы все так же изредка постукивали на стыках рельсов. Тишина. И я решился пойти в разведку. Убрал 'Тигра' в проход между сиденьями, привстал, посадив на свое место Морса, и вылез из самолета в контейнер. Осторожно распахнул дверь наружу, выглянул. Ярко освещенная прожекторами, исполосованная рельсами немалая территория, гектар в двести, была огорожена сплошным бетонным забором высотой метра эдак четыре, увитым поверху "егозой". До стены было с пол версты и через каждые пять сотен метров над ним еще на пару метров возвышались площадки с установленными на них в бронеколпаках толстоствольными пушками, направленными вовне. Издали не разобрать, но похоже на двадцатимиллиметровые шестистволки M61 Vulcan. Это кого же они тут ими подметают? Про аборигенов Зимин мне ничего не говорил. Неужели тут лихие люди борзые такие? Для них наставили? Или местные носороги на приступы ходят и стену регулярно штурмуют? Непонятно пока, но настораживает! Завязал я в мозгу узелок на память и голову к небу задрал.
А над нами сквозь режущий свет софитов, тусклыми звездами просвечивала ночь. Ощутимо пахло морем, железной дорогой, и еще чем-то непонятным. Я высунулся из контейнера и посмотрел назад, где из воздушного дрожащего марева мерцавшего внутри широченного, на всю ширь загороженной площадки, собранного из железобетона здания, с промежутком метров с десять, возникали вагон за вагоном. Один за другим. Они медленно катились под слабый уклон, пока не выкатился последний. И в этот момент марево исчезло. Сюрреальное зрелище! И только здоровенная металлическая рама, окрашенная так же, как на той стороне, нелепо торчала в глубине ворот.
Здание выглядело внушительно. Вроде огромного гаража с десятками раздвижных ворот. Большинство ворот были закрыты. Вагонов на путях было немного. Не скапливаются они тут. Так получается. Уходят куда-то. Мысли эти пролетали мимолетно, не задерживаясь в голове. Я старался охватить взглядом как можно больше деталей и хоть как-то оценить то что вижу. Это же просто с ума сойти! Все оказалось правдой! Потрясение, вызванное самим фактом перехода медленно, но верно переходило в жгучее любопытство. Колотун, бивший меня с самого начала движения, потихоньку унимался.
За спиной у меня завозились, потом на плечи оперлись подрагивавшие руки и Катя вытягивая голову выглянула у меня из-за плеча. Охнула тихонько. Я присел на корточки в дверном проеме, спрятал пистолет в кобуру под мышку, вытер потные ладошки о собственные штанцы и спросил:
- Ну вот, моя любимая маленькая радиослушательница, вот те вам и здрасте, ну теперь-то хоть веришь?
- Невероятно!
- Однако Катюха, факт на лицо! Ночь на дворе! А минуту назад солнышко светило. Ты воздух-то понюхай, чуешь чем пахнет? Другой тут воздух!
Между нами возник спрыгнувший из кокпита Морсик, и принялся энергично продираться наружу, толкаясь мордой и локтями. Был он сильно не в себе. Потряхивало его слегка, шерсть на холке дыбилась, и в нем всерьез рычание переливалось и булькало. Тихое, но злобное.
- А ты куда это лезешь, молодой военный?
- Ты чего наделал? Ты куда меня завез, сволочь?! Почему я этих запахов не понимаю? Кто тут пахнет?! Я как слепой тут! И запахи все непонятные, страшные!
- Ладно тебе, угомонись. Все образуется. Я, успокаивая барбоса, принялся поглаживать его. Постепенно дрожать он перестал, но недоверия к новому миру не утратил. Прижался к моей ноге и нервно и жадно нюхал окружающую нас явь.
Платформа на малом ходу приткнулась к формирующемуся составу, упиравшемуся в маневровый тепловоз стоявший впереди и остановилась. Нас тряхнуло, сработала автосцепка. Потом еще разок тряхнуло. И так раз за разом, пока последний вагон не присоединился к составу. После того как, вагоны образовали единое целое, тепловоз свистнул и потянул вопящий на разные сельскохозяйственные голоса состав влево, к длинному пандусу, покачивая на стрелках. Протянув вагоны вдоль пандуса, тепловозик тормознул состав, отцепился и переехал на другой четвертый путь. Внезапно в воротах, над которыми светилась оранжевая неоновая тройка, на полумиг высверкнуло, заклубилось внутри перегретым воздухом знакомое уже марево и из ворот этих снова один за другим покатились крытые вагоны, цистерны, платформы набитые какими-то джипами, и даже два пассажирских, забитых людьми и ручной кладью, как бочки селедками. Первый вагон добежал до тепловоза, стукнулся об него и там тоже стал собираться состав. Этот был поменьше. Всего полтора десятка вагонов.