Я бросилась к пистолету на полу, как вдруг другая бестия, пнув его ногой, схватила меня за шею: душила, зафиксировав меня в локтевом сгибе.
Из последних сил я оттолкнулась к гвоздям, торчащим в стене, опрокинув на них смуглянку. Хватка ослабала - я ударила ее локтем в грудь, сбросив со спины. И двух шагов не сделала из комнаты, когда в затылок обрушился сильный удар. В глазах сразу потемнело и я упала.
Глава 7
Я очнулась в багажнике кроссовера, но не того, что цвета хаки стоял у стройбазы, а черного, такого же паркетника.
Машина покачивалась и скрипела, мотор ревел. Со связанными прочной веревкой руками и ногами я прочувствовала на себе каждую яму грунтовой дороги, и, затаив дыхание, слушала, как не предназначенный для бездорожья автомобиль с шумом погружался в глубокие лужи и буксовал по грязи.
Первое время я пыталась выбраться из веревок: с силой вытягивала из них запястья, сдирая кожу до кровавых ссадин, но никак. Тот, кто вязал узлы, знал, что делал.
Из подручных средств в багажнике все оказалось бесполезным. Мне никак не поможет синяя изолента, или еще одна веревка в ногах.
- Да как же так? – почти неслышно шепнула я, тревожно осматривая тесный багажник, в котором нельзя было вытянуть ноги. Крикнула в салон: - Что вы сделали с остальными?
В ответ тишина.
Стас и Гаврила…
- Что вы с ними сделали? – опять попыталась я.
Грубый женский голос с неохотой отозвался:
- Ничего.
- То есть… они живы?
- Я сказала уже, - огрызнулся тот же голос. - Теперь заткнешься?
Тревога отступила. Выдохнула.
Мне могли солгать, я знала это. И все же, сказанное прозвучало не как легкомысленная ложь, а скорее как неприятное признание. Люди, у которых в чести действовать наверняка, - палить из оружия и брать то, что нужно силой, - вдруг вынуждены оказались действовать тайком: заманили меня и втайне от мужчин утащили.
Без боя.
Без крови.
Если так, то это очень хорошо.
Несколько часов пришлось терпеть тесный багажник, а потом, когда за бортом совсем стемнело, скрипучий кроссовер вырулил к лесу и близ реки остановился.
К тому времени, когда две грубоватые на внешность женщины соизволили поднять дверцу багажника и я, наконец, затянула в легкие свежий воздух, в лагере уже горел костер. Без треноги на углях грелся чайник и на траве была разложена еда: зеленый хлеб, вяленое мясо и открытая банка тушенки. Вместо ламп по периметру лагеря были выставлены три фонаря.
- Чего вам от меня надо? – выразила осторожное недоумение от того, что меня все же похитили, а не убили.
- Серебряные пластины нам нужны, - посмотрев на меня, спокойно проговорила женщина с длинной косой. Присев на бревно возле костра добавила: - И много.
- У меня нет пластин.
- У тебя, может, и нет, а у Верховного командования их достаточно.
В тот самый миг, когда она вынула из кармана мою коричневую обложку с документами, мне стало совсем нехорошо.
- Говорят, вертолет у Пилота был синим, - продемонстрировала мне фотографию с обложки, где я с братом и сестрой на фоне синего вертолета.
Возникла короткая тяжелая тишина.
- Как вы поняли? – без попытки доказать обратное, сразу к делу перешла я. Села поудобнее в багажнике.
- Стало интересно, чего тот бродяга бросился к тебе в ноги. Перехватили его, поговорили и поняли насколько можем стать богатыми, если то, что он сказал, правда.
Взгляд смуглянки сверкнул, а скулы будто бы стали острее, придав ее лицу хищное выражение.
К багажнику подошла блондинка с короткой стрижкой и молча поднесла к моим губам алюминиевую кружку с водой.
Предложенное я выпила до последней капли.
- На еду не рассчитывай, - сразу предупредила она. С плохо скрываемой завистью добавила: - Через три дня вручим Командованию, там накормят.
- А ты чего сразу к Командованию не пошла? – опять заговорила смуглянка, закурив сигарету. – Там тебе и дворец, и еду… В роскоши бы жила. Чего с этими увязалась?
- Не твое дело.
Снисходительно ухмыльнулась, проговорив тихо:
- Как скажешь, - а затем посмотрела на шкафоподобную подругу, распорядившись: - Закрывай.
И блондинка захлопнула багажник.
В ночной тишине раздался оглушительный выстрел и я дернулась в порыве внезапного страха, распахнув глаза. С ужасом смотрела по сторонам, не сразу вспомнив, что находилась в багажнике.
Стреляли не в меня.
Я встала на колени и посмотрела в окно. Рядом с костром была смуглянка: с оружием в руках она неторопливо обошла лагерь и вернулась в спальный мешок. Легла, положив пистолет рядом.
Мой взгляд метнулся в сторону, где спала блондинка. Кажется, поняла, что произошло…
После случившегося мне еще долго не удавалось сомкнуть глаз. Только к рассвету я задремала, а когда посветлел горизонт, распахнулась водительская дверь и задребезжал измученный двигатель.
Приподнявшись на коленях, посмотрела в окно. На месте костра остались угли, а лагерь уже был собран. Смуглянка укладывала на задние пассажирские сиденья вещи.
Тело блондинки неподвижным оставалось лежать в спальном мешке.
Смуглянка села за водительское кресло.
- Правильнее было бы разобраться с ней на подходе к Первому городу. Правильнее, да. К тому времени весь геммор был бы позади, - когда машина тронулась с места, негромко заговорила она. – Думаешь, я жадная гнида? Ха! Она первая это придумала! Эта жирная туша собиралась убить меня, у нее это было в глазах написано! Понимаешь? Я видела это в ее глазах!
Хотела бы я сказать, что мне плевать, но благоразумно промолчала.
- А я застрелила ее первой. Не на подступах к городу, а сейчас, - усмехнулась так, как если бы ловко обхитрила кого-то. - Она бы не стала делиться пластинами. Пришила бы меня, но я сделала это первой!
И как же мне хотелось сказать, что мне по-прежнему глубоко плевать.
Солнце поднималось в небо. До полудня оставался еще час, а жара стояла уже удушливая, неимоверная, или в жестком неудобном багажнике кроссовера мне так только казалось.
Связанные веревкой руки и ноги затекли. Пить хотелось постоянно.
Машина притормозила. Затем дернулась и медленно-медленно поползла задним ходом.
Поняв, что смуглянка украдкой уходила от чьих-то глаз, спросила:
- Что происходит?
Ответ мне был настороженным и хмурым:
- Заткнись.
Там Стас? Гаврила? Или солдаты городов?
А могли быть лабораторные или бандиты.
- Если меня застрелят, никакого вознаграждения не получишь, - заволновалась я. - Развяжи меня. Дай мне возможность прятаться и обороняться.
- Кому сказала, заткнись! – злобно процедила она сквозь зубы. А потом яро выругавшись: «Твою мать!», дала по газам и резко развернулась.
Машина, что есть мочи рванула по грунтовой дороге, на первом же повороте двумя колесами угодив в яму. Тряхануло, мама не горюй. Под днищем возник нехороший стук, а из меня едва весь дух не вышибло. Я поднялась на коленях, высунув нос к окну, и увидела, как мощный армейский внедорожник стремительно догонял этот слабенький кроссовер. За джипом летел еще один такой же высокий и с квадратной мордой армейский джип.
И вдруг стекло в дверце багажника разлетелось на осколки. В кожаной обивке задних сидений три дырки от пуль.
- Из меня дуршлаг сделают! – проорала я смуглянке за рулем, вжавшись в угол багажника. – Придумай что-нибудь или не видать тебе пластин!
В тот же миг машина резко ушла вправо. Кроссовер подскочил на крутой неровности и на нос машины пришелся мощный удар. Кроссовер понесло вправо. Смуглянка выкрутила руль, после чего автомобиль повело влево. С новым ударом распахнулся капот и повалил густой пар.
- Черт. Черт. Черт! – особенно яростно забормотала смуглянка, давя на газ. А когда стало ясно, что машина больше никуда не поедет, с силой ударила по рулевому колесу и выбралась из разбитого автомобиля.