— Ладно, будет. — Готов поклясться, что я покраснел от удовольствия. — Ты про константу Вральмана тоже красиво выдал. Я аж заслушался.
— Правда?
— Правда.
— Предлагаю дома нажраться.
— В дымину?
— До прогорания дюз, к гадалке не ходи.
— До прогорания дюз — это по-нашему. Поддерживаю.
За разговорами, за постройкой Вавилонских Башен будущих планов мы обогнули Тирон.
Эхе-хе… Не надо строить планов. Как можно вообще что-то планировать, если мы не в состоянии прозреть следующую минуту собственной жизни?
Когда диск планеты нежно щекотал своим абрисом лепестки реактивных выхлопов, Комачо вдруг шумно сглотнул. Сглотнул и замолк, будто это и была содержательная часть его сообщения.
Очень непохоже на моего друга, который за словом в карман не лезет.
Очень непохоже и очень неприятно.
Я только теперь до конца осознал, на каком диком нервяке сижу.
— Не понял тебя, Сантуш, прием.
Шумное дыхание.
— Посмотри на гравитационную лоцию. У меня Геленда пропала.
— Что за дьявольщина? Как могла пропасть Геленда? И как мог об этом узнать твой парсер?
— Румянцев, я не шучу! У нас тут по всей системе навигационные спутники развешаны и куча ретрансляторов, все как положено! Данные обновляются быстро и регулярно! Я прямо сейчас принимаю бакен «Тирон-Дельта»! Может, у меня неполадки… Да взгляни ты на карту, cabron! Тебе что, трудно?!
Да нет, не трудно, и я вывел карту на панораму кабины.
Карта была в порядке. Вся система была в порядке, спутники исправно сливали пакеты информации, бакены ретранслировали… Но Геленды в этом упорядоченном мироздании больше не было!
Я зачем-то постучал кулаком по пульту — такая русская привычка.
Против ожиданий испытанное средство не сработало.
Геленды не было!!!
Целой планеты вдруг не стало!!!
Или все спутники разом рехнулись, или мы с Сантушем ловим синхронные глюки, или наши парсеры.
Но, как известно, так не бывает. Хором болеют только гриппом.
Съезжать с катушек — сугубо интимное, индивидуальное дело.
Между тем флуггеры дружно закончили маневр, Тирон остался за кормой.
— Тв-вою м-мать… — послышался в рации слабый, заикающийся голос Сантуша.
— Комачо?
— Т-ты глянь…
Я глянул.
— Твою налево, к червонной матери, в растакую Бога душу тридцать три раза, через черную дыру в рот и в нос!!!
Да, товарищи, даже нормального русского матерного слова для того зрелища у меня не хватило.
Комачо начал вещать на общем канале, и отвечал я ему тоже на общем, то есть на пароме нас могли услышать и услышали. Секунд через шесть поступил вопрос:
— Здесь «Альфа», вызываю звено, вызываю звено. Что там у вас происходит? Что видите, прием.
— Я вижу то, что видеть совсем не хочу, — отозвался Сантуш, а я врубил автоматическую трансляцию видеосигнала.
Прямо по курсу, на фоне мягкого сияния Моргенштерна, выстроились двенадцать кораблей. Я бы узнал этих исполинов в кобальтово-синей броне и через тысячу лет.
Огромные крюки на акулу. Четырехкилометровые. Ощетинившиеся гигантскими надстройками в виде сдвоенного серпа.
Они висели перед нами, не обращая никакого внимания на двух мелких козявок. И что мы могли им сделать? Насмешить до смерти? Разве только.
Поползли секунды. Полная безвестность и полное отупение. Что делать-то?! Хотя ответ очевиден!
— Румянцев, Сантуш! Здесь «Альфа»! Немедленно уносите ноги! Немедленно!
Вот именно. Давно пора!
Мы живо развернулись и дали такого дрозда на маршевые, что меня едва не расплющило перегрузкой.
И никаких хохмочек, никаких комментариев. Потому что за нами тянулись не только двухсотметровые хвосты плазменного выхлопа. За нами тянулся ужас — абсолютный, первобытный, атавистический страх неведомого.
Я все время глядел в задний обзор, которому был выделен специальный уголок панорамы кабины. Не погонятся ли? Я хорошо помнил, на что способны флуггеры с этих звездолетов. И в смысле скорости, и в смысле разрушительного потенциала.
Погонятся… Наивный мальчик. Я еще не знал, что такое настоящий страх, страх того, что ты видишь, но что немыслимо.
Звезда, наш Моргенштерн, вдруг всколыхнулась, будто пруд, в который упал кирпич. Поверхность ее заходила ходуном, что вовсе не вяжется с таким респектабельным астрообъектом, как звезда Главной Последовательности.
Взвихрились спиральные волны…
И звезда стала опадать, проваливаться внутрь себя, с каждой секундой все быстрее.
— Пресвятая Дева, это долбаный Апокалипсис! — заорал Сантуш. — Паром, если вы меня слышите, уходите! Уходите! Звезда сейчас взорвется! Это, вашу мать, сверхновая!!!