Такой оказалась и эта немецко-фашистская группировка. Уже отчетливо были видны автомашины с прицепами, орудия на конной тяге, самоходки, каких Кудинцев видел-перевидел на поле боя. Только там они дымились, а тут двигались, устрашающе приближаясь.
Кудинцев не сомневался, что немцы направляются в лес, который начинался за стоянками на западной стороне. Уже начался день, и они спешили, выбрав туда кратчайший путь через аэродром. Но он ошибался. Гитлеровцам был нужен именно этот аэродром, они шли сюда всю ночь и наконец достигли его.
Сперва Кудинцев хотел отрулить самолеты в другой конец взлетной полосы, надеясь, что гитлеровцы не заметят их, проскочат в лес. Но не стал рисковать. Может случиться так, что потом я не взлетишь. Об изменении обстановки он сразу доложил. Теперь от него требовали уточнений. Но кто мог знать намерения немцев?! Можно только предполагать, но предположения Кудинцева, как он потом поймет, не оправдались. Он недоумевал: как могло случиться, что с воздуха не заметили немцев? Откуда они взялись?! У Кудинцева побежали по спине мурашки, его бросило в холод. Как же, он вел разведку, он приземлился, он дал «добро» на перелет полка. А что теперь? Полк может оказаться в западне! И только по его вине.
Связь Кудинцев держал с Пятым. Кто он такой, этот Пятый, он не знал, но через него передал все данные. Почувствовав беду, Кудинцев заторопился:
— Пятый, полк принять не могу.
— Почему?
— Обстановка изменилась.
— Что?
— Обстановка, говорю, изменилась.
— Экипажи уже выруливают на старт.
— Задержите взлет!
— Ну что, что там?
— Немцы подходят!
— Что?
— Немцы на аэродроме!
— Откуда они взялись?
— Не знаю…
— А ты как?
В телефонах неистовствовала гроза: треск, стрекот, какие-то хлопки, обрывки чьих-то незнакомых голосов… Кудинцев продолжал бить тревогу:
— Запретите взлет! Запретите взлет!
— Слышу, слышу! — отозвался Пятый. — Ты как?
Сквозь треск и шум Кудинцев доложил:
— Стою на полосе.
— Действуйте по обстановке.
Кудинцев не спешил. Он хорошо знал войну, помнит, как два или три экипажа приземлились под Ростовом, перелетая с тылового аэродрома на фронтовой. Они пользовались старыми данными, а по самым свежим там уже сидели немцы. А кто сейчас даст Кудинцеву гарантию, что круто изменившуюся обстановку знает каждый, что не найдется такого, который взлетит и сядет на аэродром, куда его нацеливали уже не один день? Кого тогда винить?!
Время на войне самый решающий фактор. Час назад полк мог перебазироваться на новый аэродром. Теперь уже не приземлишься. Гитлеровцы все ближе подступали к летному полю. Сквозь смешанный шум выделялись натужный рокот моторов, взвизгивающие звуки мотоциклов, слышалось даже конское ржание.
Кудинцев знал, что промедление смерти подобно, надо немедленно взлетать, но он все смотрел на небо: не появятся ли наши. Сознание ответственности за выполнение задания продолжало удерживать его на земле.
Кудинцев посмотрел на Лаврикова. По выражению его лица понял, что он нервничает. У него шевелились, подергиваясь, усы, сходились у переносицы брови. Он крутил рукой: пора, мол, запускать моторы, и наконец не выдержал, закричал:
— Пора взлетать! Время упускаем!
Лавриков не сомневался, что в воздухе будет чувствовать себя лучше. По крайней мере, будет действовать, а не стоять на месте, как сейчас, не зная, что дальше. Пусть он в боях не участвовал, но там родная стихия, все же он воздушный боец.
— Взлетай! — приказал Кудинцев. — Штурмуй фрицев, заставь их остановиться, залечь. Время надо выиграть. Время!
Кудинцев оставался на земле. Лавриков приказ его выполнил: заставил гитлеровцев остановиться и залечь. Именно он позволил задержаться Кудинцеву на земле, стоять до последней черты, лишь бы не случилось беды.
Потом, уже на госпитальных койках, возвращаясь к своему последнему дню на войне, Кудинцев не раз спрашивал себя, верно ли он тогда поступил: поднял в воздух Лаврикова, а потом и сам взлетел. Возможно, немцы, не встречая сопротивления, перебрались бы из леса в лес, не сворачивая к самолетам и не придавая им никакого значения. Мало ли их, подбитых и неисправных, стояло на фронтовых аэродромах! Но Кудинцев тогда еще не знал, что немецкая группировка появилась в районе аэродрома совсем не случайно. Она нацелена именно сюда. Это была та самая группировка, которая накануне исчезла из поля зрения воздушных разведчиков. Ночью, получив приказ, гитлеровцы изменили направление движения в сторону аэродрома. Рано утром они должны были захватить его на день, а может, всего на несколько часов, пока прибудут самолеты, чтобы забрать штабные документы. Кроме того, отсюда должны были вылететь какие-то важные гитлеровские персоны, оказавшиеся в окружении.