В ноябре 1925 года Пилсудский в очень торжественной обстановке выехал из Сулеювка в Бельведер и от имени армии заявил президенту республики Войцеховскому, что генерал Сикорский не должен занимать пост военного министра. Польша изумилась — и не без основания: представим себе, что во Франции Жоффр приехал бы с подобным отводом к Думергу! Требование маршала было исполнено, — это не увеличило престижа власти. На следующий день 415 офицеров явились к Пилсудскому; от их имени генерал Орлич-Дрешер произнес речь: «Знай, маршал, что мы пришли не для пустых любезностей: кроме благодарных сердец мы несем тебе и наши шпаги!..» Правительство проглотило и это, — такая власть может считать себя обреченной.
10 мая 1926 года, в строгом соответствии с законами парламентской механики, в Польше образовался новый — который по счету? — правый кабинет во главе с Витошем. На следующий день в «Курьере Поранном» появилось интервью Пилсудского. Маршал называл нового министра- президента бесчестным и продажным человеком. В интервью были угрозы. Витош велел конфисковать номер «Курьера». Правые газеты в экстренном выпуске сообщили о возбуждении «судебного преследования против клеветника». Прошел слух о том, что какие-то злоумышленники пытались проникнуть в Сулеювк и убить бывшего главу государства. А еще через несколько часов понесся по миру другой слух: маршал Пилсудский во главе нескольких полков кавалерии идет на Варшаву! Печать в дружественных державах растерялась: официозы сокрушенно забормотали о мятежном генерале. Впрочем, бормотали на всякий случай с оговорками: «с одной стороны...», «но с другой стороны...»
Слух был совершенно верен. В правительственных кругах Варшавы произошло невероятное смятение. В польской армии, как во всех армиях мира, правые настроения преобладали над левыми. Однако хитрый мужичок Витош большого престижа не имел. Дмовский был в Лондоне. Верные полки находились далеко, в Познани. В столице надежных войск не было. Наше Временное правительство защищали 25 октября юнкера. На защиту последнего парламентарного правительства Польши были брошены кадеты. 17—18-летние воины заняли оба моста на Висле, к ним со стороны Праги уже подходили уланы Пилсудского. Было объявлено осадное положение. Защиту парламентского строя взял на себя сам глава государства, человек мужественный и убежденный. Президент Войцеховский выехал на автомобиле навстречу маршалу Пилсудскому. Встреча произошла на мосту Понятовского, в совершенно оперной обстановке. С обеих сторон моста стояли вооруженные люди. Спешно подвозились пушки и пулеметы. Особенностью картины было присутствие журналистов. Войцеховский прошел по мосту и спросил первого уланского офицера:
— Знаете ли вы, что я президент польской республики? Офицер ответил, что знает.
— Как же вы решаетесь восстать против законно избранного главы государства, против верховного вождя всех вооруженных сил Польши?
На это офицер ничего не ответил. На мост уже всходил маршал Пилсудский. По словам очевидца (г. Смогоржевского), он весело улыбался. Не подавая ему руки, президент сказал громко:
— Господин маршал, над вами тяготеет страшная ответственность. Республиканское правительство, защищая конституцию, не уступит вашему мятежу. Предписываю вам немедленно увести войска.
Маршал ответил шутливым тоном:
— Дорогой президент, очень охотно. Уберите правительство Витоша, тогда мы посмотрим.
— Нет! Это законное правительство!
— В таком случае я сам его уберу.
— Подумайте! Вы восстаете против конституции.
— Я уже подумал. Я — первый маршал Польши. Я сделаю то, что хочу!
— Нет, мы вам помешаем! Это вам говорю я, президент республики!..