Шейх бен Касим, не щурясь, смотрел открытыми глазами на солнце, но эта аномальность уже не казалась более странной, чем все остальные. В его каюте и в кармане джалабии разрывались телефоны: доверенные менеджеры со всего мира спешили сообщить деловые новости. Но на них никто не обращал внимания, тем более что вокруг никого и не было.
Среагировала на многочисленные странности только интеллектуальная система автопилота: не получив в течение определенного времени никаких команд, она расценила это как чрезвычайное происшествие и, изменив курс, направила «Ориент» в ближайший достаточно крупный порт — Ауэрто ла Пейро. Одновременно мощный передатчик начал передавать в эфир сигнал бедствия и свои координаты.
Порт Ауэрто ла Пейро был хотя и не столицей Новой Зеландии, но, несомненно, жемчужиной Северного острова,[2] особенно в старой части, возле рыбацкой бухты. Домики старинной постройки — одноэтажные кубы и узкие, вытянутые вверх двух-трехэтажные прямоугольники, беленые фасады желтого и белого цветов, кое-где облупившиеся до самого темно-красного кирпича, узкие окна-бойницы, красные черепичные крыши… Дома первой линии стоят плотно, буквально наваливаясь или, как говорят, «сидя на головах» один у другого, словно фанаты рока на концерте «Бешеных Псов», за ними возвышается собор, который на их фоне кажется огромным, возможно, не только из-за размеров, но и из-за высокой белой башни-колокольни, контрастно выделяющейся на фоне покрытых зеленью гор и перечеркивающей их своим величием…
Может, правда, собор воспринимается так благодаря своей значимости, а размеры и башня здесь ни при чем, хотя он действительно высокий и широкий. Круглое окно под углом сходящейся двускатной крыши напоминает всевидящее око, как будто храм свысока рассматривает площадь внизу, на которой располагались почта, банк, полицейский участок и бар «Веселый попугай», полукруглую бухточку с прозрачной бирюзовой водой, в которой отражаются белые фасады окружающих строений, морщащиеся из-за легкой ряби. Отражению домов немного мешают стоящие на якорях шверботы да широкие рыбацкие баркасы — это гавань маломерных судов, почти у центральной площади и вдали от грузового и пассажирского портов. Тут же небольшой пляж, который на самом деле и не пляж вовсе — сюда вытаскивают лодки для осмотра и мелкого ремонта: заделывают щели паклей и битумом, смолят днища, подгоняют и меняют уключины…
Но когда площадка свободна, никто не гонит расположившихся на ней загорающих и купающихся: это гости, приехавшие на пару дней и не знающие местных порядков. Сейчас, правда, не купальный сезон, и здесь сидел на вынесенной из ближайшего дома низенькой табуретке старейший житель городка по прозвищу Старый Педро, который все обычаи и традиции знал и поддерживал, стараясь сохранять в них испанские корни.
Живописный морской городок стоял на берегу Андалузского мыса, похожего на выступающий из воды хребет огромного дракона, спящего, по легендам маори, в глубине одноименной бухты. Их названия напоминали о тех далеких временах, когда сюда, для исправления и перевоспитания, ссылали с материка особо опасных каторжников, и этот мыс с бухтой облюбовали для себя темпераментные, а потому осужденные, в основном, за насильственные преступления испанцы, которые в коротких, но жестоких стычках отбили понравившуюся территорию у английских и французских товарищей по несчастью.
За минувшие века ссыльные если и не перевоспитались, то исправились и сейчас были известны мирными и законными занятиями: добычей угля и серебра, рыболовством и животноводством, виноделием, производством оливкового масла и засолом рыбы. Превосходные анчоусы и плотные красные вина из Ауэрто ла Пейро, которые хорошо пить под оливки с пармезаном, стали известны всему миру.
Многочисленные национальности перемешались, большинство населения составляли англичане, а испанцы давно утратили верховенство, с чем Старый Педро никак не хотел мириться, а потому считал, что ничего такого и не произошло. Но факт есть факт. О прошлом напоминали только знаменитые испанские навахи с широкими, вырезанными хищной «щучкой», клинками, которые теперь носили все подряд. Когда-то большие навахи лишь немногим уступали по длине тем мечам, которые, если верить арии Дон Жуана, наряду с серенадами постоянно звенели от Севильи до Гренады в тихом сумраке ночей… Носили их, как и век назад, за широким кушаком, словно отдавая дань национальной привычке, хотя надо сказать, что двойниками мечей уже давно не увлекались — навахи стали обычными карманными ножами и использовались преимущественно в хозяйственных целях: выпотрошить рыбу, зарезать и разделать овцу, починить упряжь, настрогать щепок для костра… Фехтование на улицах и площадях, когда обмотанная плащом левая рука играет роль щита, а правая сжимает «андалузскую шпагу», выжидая момент для смертельного выпада, кануло в Лету, хотя старинная поговорка: «Наваха еще никому не помешала, а помогла многим» — сохранилась до наших дней…
2
Новая Зеландия расположена на двух больших островах — Южном и Северном, разделенных проливом и окруженных несколькими сотнями маленьких островов.