— Моя смерть… — смеясь повторял он, — вот это… смерть…
На его глазах выступили слёзы. Но смеялся за столом только он. Все напряженно и с тревогой смотрели на героя.
— Это значит, что я не умру никогда! — объявил Эрлан. — Я буду жить вечно подобно Небожителям! Вот, смотрите!
Он бросил череп себе под ноги.
— Вот так мы поступаем со своей смертью!
Эрлан начал остервенело топтать череп. Старые кости жалобно захрустели, разваливаясь на осколки.
— Вот так ей, так ей… — приговаривал Эрлан.
У Лангрена засосало под ложечкой. Он краем глаза заметил какое-то движение. Пока все смотрели на то, как герой топчет череп, к Эрлану медленно шла Мэй. В голове Лангрена мгновенно сложилась картинка. Она же…
Но было поздно. Лангрен вскочил, пытаясь удержать девочку. Она бросила на него взгляд, полный ненависти и закричала. Крик был такой мощи, что мальчика отбросило волной. Все вскочили. Эрлан выхватил меч из ножен. Но дальнейшее произошло слишком быстро. Тело Мэй вытянулось до самого потолка. Длинные руки слились с телом, ноги срослись в единое целое. Лицо отвратительно вытянулось, волосы исчезли, глаза увеличились, зрачки превратились в две тонкие вертикальные полоски. Лангрен никогда раньше не видел превращения оборотня. И это выглядело жутко. Не было никакой девочки, посреди пиршественного зала была огромная морская змея. С шипением она бросилась к Эрлану. Тот взмахнул мечом, но Мэй оказалась проворнее. Герой закричал, пытаясь отбросить змеиную голову от своей шеи. Ядовитые клыки вонзились ему в горло. Крик перешел в хрип.
— Мэээй, нет! — закричал Хуан. И стал следующей жертвой разъяренного чудища. Жители деревни, как и моряки Эрлана были людьми не робкого десятка. Они не стали в ужасе разбегаться, хотя у Лангрена это было единственным желанием. Они бросались на монстра и гибли один за другим.
— Ребята, наружу! — крикнул кто-то. — Подожжем дом! Сожжем его вместе с тварью!
Старый Лаорен схватил Лангрена за плечо. Но змея видимо прекрасно поняла задумку. Жутко зашипев, она устремилась в открытое окно. Лангрен так и сидел на полу, среди разгромленной залы, глядя на опухших от яда Хуана и Эрлана, до сих пор не веря в то, что сейчас произошло.
***
Ян появился в деревне через неделю. Что немудрено. Слухи о чудовище распространились по округе, словно пожар. Он сразу заметил Лангрена и подошел к нему. Они снова молча обменялись взглядами и Лангрен опустил глаза под яростным стальным напором.
— Где вторая секира? — спросил Ян после молчаливого поединка.
— Сейчас принесу, — шмыгнул носом мальчик.
— Собери заодно вещи, ты едешь со мной…
— На суд?
— Нет, на охоту. Я же говорил, этот оборотень пойдет в заслугу тебе…
***
— И ты убил её? — спросила Пина. Во время рассказа Лангрена она не шевелилась, словно статуя. Может, она тоже змея или какое-то насекомое, вроде богомола? Нет, на Мэй она точно не похожа. А богомолки держат руки сложенными на груди и стремятся соблазнить попавшегося к ним мужчину.
— Да, — ответил Лангрен. Мы нашли её пару дней спустя в морской пещере.
— И что она делала?
— Молча баюкала куклу, которую я ей сделал.
— И как ты нашел силы для этого? Убить её?
— Я на мгновение вспомнил её превращение, жуткую бойню и мертвое тело Хуана. И я не испытывал к ней ненависти. Просто чувство необходимости. Я должен был это сделать. Как прижечь рану, излечить болезнь. Кем бы она ни была, она больше не должна приносить боль и страдания. Как отрезать ступню, по которой идет гангрена.
На щеке Пины блеснула слеза.
— Бедный мальчик… — сказала она тихо. — Сколько тебе пришлось пережить. Она протянула руку и осторожно коснулась его лица. Прикосновение было прохладным, приятным и немного шершавым. Оно и понятно, даже оборотни в этих краях не белоручки.
Это было очень приятно. Никто ни разу так не касался Лангрена. Разве что, когда-то давно… Охотник вздрогнул. Слезинка девушки капнула ему на щеку. Потом ещё одна. Лангрен лежал и жадно впитывал её слезы. Сам он давно разучился плакать. Он не плакал даже в тот день, когда он в последний раз с Яном вернулся в деревню. Для каждого из погибших уже сделали небольшую лодку. Когда солнце скатилось в море, лодки подожгли и отправили в последнее плаванье. От них шел густой черный дым, он щипал глаза, но слез не было. Только усталость. Ян стоял, опершись на секиру и глядел вдаль. Он ничего не говорил, и Лангрен был ему благодарен за это. Они долго смотрели, как лодки становились просто огоньками на фоне темного моря.