Пиндар, Вакхилид. Оды, фрагменты

И ярый кентавр,
Усмехнувшись из-под добрых бровей,
Отозвался таким ему советом:
«Умному Эову
Тайные вверены ключи
Святых ласк. 40
И богам и людям
Стыдно у всех на виду
Мять первины сладкого ложа, —
2э Оттого-то тебя, кто не властен лгать,
Медвяный пыл
Понуждает к притворному слову[279].
Откуда ее род,
Спрашиваешь ты, владыка?
Спрашиваешь ты, кто знаешь
Предел всех путей и цель всех вещей, 45
И сколько вешних листков брызжет из земли,
И сколько песчинок клубят моря и реки меж вихрей и волн,
И все, чему быть, и откуда быть?
Но уж если тягаться мне с мудрым, 50
3с То слово мое — вот:

Ты пришел сюда быть ей мужем,
Ты умчишь ее за море в избранный Зевсов сад[280],
Ты поставишь ее владычицею города,
Где надравнинный холм принял люд с островов[281],
И державная Ливия, край широких лугов, 55
По-доброму примет в золотом дому твою славную нимфу,
И будет ей жребий — взять эту землю в дар,
Не бесплодную порослями, не беззнатную живностями,
3а И родит она дитя, которое светлый Гермес
От милой матери
Умчит к престолам Земли и Времен[282]. 60
На колени приняв младенца,
Увлажнят они ему губы нектаром и амвросией,
Поставят его в бессмертии Зевсом и Аполлоном,
В отраду ближним, в охрану стадам —
И за то назовут его Номием — пастырем и Агрием — ловчим,
А за это — Аристеем, лучшим из всех»[283]. 65

Это сказав,
Побудил он Феба к сладостному браку.
3э Быстр божий труд, краток божий путь:
В тот же день устроился брак
В терему золотой Ливии,
Чтобы править ей там городом,
Лучшим в красоте, ведомым в борьбе. 70

Так и теперь,
У трижды святого Пифона
Сын Карнеада
Сочетал Кирену с цветущей Удачей:
Он явил Кирену в победе своей,
И она его примет, благосклонная,
В отчий край, где прекрасны женщины,
Ибо несет он из Дельфов вожделенную славу. 75

4с О великом речь — всегда велика;
Краткость расцветив — знатока потешишь;
А знать свой час — превыше всего.
Видели семивратные Фивы:
Знал свой час Иолай[284], 80
Когда отрубил он лезвием голову Еврисфея
И был зарыт,
Где лег и праотец его, колесничник Амфитрион,
Гость кадмейских спартов[285], ристателей белых коней,
4а Которому умная Алкмена
От него и от Зевса
Родила в одни роды двух необорных близнецов. 85
Но какой глупец не обратит уста свои к Гераклу,
Не помянет Диркейскую струю,
Вспоившую и его и Ификла?
Мне же петь их по добром исходе каждой мольбы.

Да пребудет со мною
Чистый свет звенящих Харит! 90
Я говорю:
И на Эгине,
И на Нисейском склоне
Трижды прославил он этот город[286],
4э Трудом избежав безмолвного бессилия.
Пусть же ни единый из сограждан,
Ни друг, ни враг
Не темнит молчанием добрый труд, что принят за всех,
И не рушит завета морского старца[287], —
А завет таков: 95
«Хвали и врага за красивые дела
Всем сердцем, и будешь прав».
Недаром, Телесикрат,
Глядя на многие одоления твои[288],
Девушки молча молят
Каждая себе такого мужа или сына, 100
На урочных ли празднествах Паллады,
5с На олимпийских ли,
На тех ли, что в честь глубокогрудой Земле,
На несчетных ли в твоей родине.

Утолена моя песенная жажда,
Но иная некая древняя слава движет меня
Это долг
Разбудить память прародителей твоих, 105
Что сошлись под город Ирасу о ливийской жене,
Что сватались к дочери Антея
За прекрасные ее кудри, за добрую ее славу.
Много было лучших из соплеменных,
Много притязало из чужеродных,
Ибо видом была она чудо,
5а И на цветущий плод златоувенчанной ее Юности
Льстился каждый жнец. 110
Но к славнейшему браку растил ее отец:
Слышал он, как Данай для сорока восьми дочерей[289]
Быстрого брака достиг в Аргосе в предполуденный час,
Выведя хор их к рубежу борьбы,
Спором ног повелев решать, 115
Которая — кому из сошедших в зятья.
5э Так и ливиец
Выбрал жениха по невесте:
Он поставил ее во всем уборе ее
Целью у предельной черты,
Он сказал, что уведет ее тот,
Кто первым домчится коснуться ее одежд; 120
И тогда-то Алексидам,
Вырвавшись в быстром бегу,
Милую деву взял рукою за руку
И повел сквозь конные толпы номадов.
А они им сыпали листья[290] и несли венки,
Ибо крылья многих побед 125
Бились у него за плечами.