Поначалу испугался: не старость ли подкатила, не маразм ли на носу, не кончина ли безвременная близка. Впрочем, смерти не боюсь — жизнь тошна, хуже не бывает. Уж это-то я помнил, такое не забыть.
Среди полеводов мужики примерно моего возраста, те же завхоз Коган, кладовщик Силыч, бригадиры и звеньевые, но ни один из земляков на забывчивость не жаловался. От «Могилёва» склероз этот: один курю. Хотя, вряд ли, искал я причину недуга. Черепашью тушёнку ел, не было таких провалов в памяти, а из пингвятины зачастил, Зяма привозил, начались, да такие сильные, пугающие. Полеводы не жалуются, они тушёнки той едят редко — не научились выгодно меняться и удачно жертву для личного прибытка избирать. От неё, от пингвятины.
В том, что забывчивость неспроста я уверился, припомнив один случай. Меняла — не Зяма, американец — подарил тушёнку из черепахи не в обычных пакетах-кирпичах, а в полулитровых пластиковых ёмкостях, сформованных под образ черепахи. Это русский дизайнер спёр у коллеги, американца, идею: пингвинью тушёнку в «пингвина» запаковал. Только надломил я, сглатывая слюну, черепахе хвост, как услышал топот по бараку. Коган, так понял, — чуйка у завхоза отменная — ко мне в закуток летит, подарок оприходовать. Бросился прятать. Коган порыскал в тумбочке, нашёл и показал со злорадством пояснительную и предупредительную надписи на обороте панциря у хвоста: «Тушёнка извлекается сломом хвоста». Вторая надпись: «Переедание тушёнкой опасно, возможно, спровоцирует амнезию». Эту на английском чуть различил, не заметил сразу: под хвостом напечатана мелким шрифтом. Черепахи я мало ел, американец только пару-тройку раз и угостил, Зяма раз только и привёз. Пингвятину регулярно не ел, объедался с каждым приходом на остров Зяминого парусника. «Разводил» самого патрона и команду его, с прибытком во всякую навигацию оставался. Выходит, «птичка» амнезию спровоцировала. Упаковка без каких-либо надписей, тушёнка в Твердыне произведена, а там будут тебе заморачиваться подобными, как с «черепахой» дело, предостережениями потребителю. Мясо из птицы — тушёное, ешьте, насыщайтесь, пока на материке не перевелась. Всяких там вредных пищевых добавок, загустителей, вкусовых усилителей, приправ там разных, априори нет — откуда в Антарктиде, да ещё в послехронной. А то, что амнезию можешь заполучить, так — это всего лишь «возможно», в теории, «это другое».
Провалы в памяти случались всё чаще и были всё глубже, а наступало просветление — недавно мне открылось — после как съедал оскоминовое варенье, замешанное в жбане с маком. Как и чем ускорить — быстро вернуть память — осознал после спецоперации. Так:
Утречком полез в потолочный люк на крыше отлить, глядь, сорок человек слоняются туда-сюда по плацу на фоне гондолы ветролёта. Прочёл надпись по борту: «Патрон Зяма». Какого чёрта, подумал, ведь укроп и петрушку вчера… — да нет, мешки подмороженного топинамбура отгрузили. В обмен за канистру бензина. Присмотрелся. Нет, не слоняются, маршируют строевым! И выглядят по-уставному, худо-бедно: тельняшка под пояс заправлена, голенища сапог раскатаны, латунь пряжки ремня на трусах надраена. Каргоофицеру… — ну да, Ивану у сходней — честь отдают, всякий раз мимо проходя.
Мне, узрели на крыше, отдали!
Тут же вспомнил, что эти сорок человек — полеводы, и должны быть в одном исподнем, но не мог припомнить почему — в тельняшках, трусах и резиновых сапогах. Поверх трусов — ремни с пряжками, на каких выштампована символика… ну да, два перекрещённых на якоре ствола дальнобойных орудий… земмарийского Войска береговой охраны. Не сапоги на них… боты! Кто эти полеводы, на самом деле? Сам я кто такой?
Глянул себе на грудь — тоже в тельняшке!
— Эй! Ты… в ботинках! Подойди! — подозвал я толстого лысого гиганта.
— Иду, Батя.
Пока гигант нехотя поднимался с приступков сходней и вразвалку, не отдав чести сосунку, плёлся к бараку, я присел у себя на лестнице, только голову оставив в проёме люка. Пошарил рукой по стеновым полкам в поисках жбанка с вареньем, но… нащупал жбан с киселём. Выпил — опомнился чуть: «Я — председатель колхоза «Отрадный», и зовут меня Председателем. С провалами в памяти могут и переизбрать, сместить с должности. …А этот лысый верзила кто он? Батей назвал. Обут в берцы… явно воинские! А-а-аа! Силыч… кладовщик на продскладе, помощник завхоза Когана, правой у меня в колхозе руки.