Танка-Танка поднялся и собрался идти, но тут ему преградил дорогу Фердинанд.
— Прости меня, Танка-Танка, — сказал он понурившись. — Я вел себя глупо. Вместо того чтобы внимательно выслушать тебя, я все лез со своими замечаниями. Извини, я больше не буду.
— Ты ни в чем передо мной не провинился, так что извиняться тебе не за что, большая черная птица. Просто надо помнить о том, что уши у нас для того, чтобы слушать. Главное — научиться принимать услышанное в сердце. Вот и всё.
С этими словами Танка-Танка тронулся в путь. Тамино и Фердинанд поспешили за ним. Проходя мимо дома, в котором шли съемки бродвейского шоу, Тамино притормозил, вспомнив о Билли:
— Танка-Танка, — обратился он к волку, — там у нас друг остался. Можно я быстро сбегаю, спрошу его, пойдет он с нами или нет.
— Конечно, сходи, — ответил волк и улегся ждать в сторонке.
Но идти никуда не пришлось, потому что в этот самый момент из павильона вышли Билли и Одри Пинкпудель, счастливые и довольные.
— С тобой все ясно, — сказал Тамино, глядя на сияющего Билли. — Нам нужно двигаться дальше. Но у тебя, похоже, есть сейчас дела поважнее. — Тамино лукаво посмотрел на Одри.
— Ты прав, — согласился Билли. — Надеюсь, ты не обидишься на меня. Я бы с удовольствием проводил тебя, но сейчас никак не могу оставить Одри. Сейчас, когда я только что нашел ее, мою вторую половину. Я рад, что познакомился с тобой. Ты все-таки необыкновенный пингвин, Тамино. И с тобой, Фердинанд Каркун, мне было тоже, конечно, приятно познакомиться.
— Ну ладно, счастливо оставаться! — бодро сказал Тамино, глядя па радостные физиономии Билли и Одри. — Мы пошли, а то нас волк там ждет. Он обещал нам с Фердинандом показать, где живут индейцы.
— Э-э-э… — подал вдруг голос. Фердинанд. — Знаешь, Тамино… — замялся ворон, — вынужден тебя огорчить. Я тоже остаюсь. Мне тут сказали, что летной школе, в которой учатся дети ворон-миллионеров, требуется учитель. А я всю жизнь на самом деле мечтал быть летчиком-инструктором. Хочу попытать счастья. Вдруг повезет.
Тамино почувствовал, как слезы подступили к горлу, но он сумел сдержать их и начал прощаться с друзьями. Он протянул крыло сначала Одри, потом Билли, потом Фердинанду.
— Грустно, конечно, — вздохнул он. — Не думал я, что мне придется в один день распрощаться со всеми друзьями. Но что делать, у каждого свой путь и каждый должен идти своей дорогой. Ну, я пошел. Не забывайте меня!
«Вот тебе и Голливуд!» — подумал Тамино. Получалось, что он зря потратил столько сил. Хотя, с другой стороны, почему зря? Ведь если бы они не попали в Голливуд, Билли не встретил бы свою любовь, а Фердинанд не нашел бы подходящей работы. Значит, не все так плохо. А то, что индейцев здесь нет, ну так это не беда. Зато он познакомился с Танка-Танка, и тот отведет его к настоящим индейцам.
Глава двенадцатая, в которой Тамино сначала попадает в бескрайнюю пустыню, а потом летает на облаке
Много дней уже Тамино и Танка-Танка находились в пути. Они шли лесами, полями, узкими, еле приметными тропами, продирались сквозь чащу, карабкались по горам и снова спускались в долины. Горы Тамино понравились. Там, наверху, лежал снег, и это напомнило ему родной Южный полюс.
Питались они в основном рыбой, которую Тамино лихо добывал в реках и озерах, попадавшихся им по дороге. Танка-Танка был благодарен пингвину: гоняться за едой он уже не мог, да и зубы у него были плоховаты, так что мягкая, нежная рыба, которую приносил Тамино, была в самый раз.
Все бы хорошо, если бы знать, когда же они, наконец, доберутся до цели. Но Танка-Танка ничего не говорил, и Тамино уже начал сомневаться в том, что ему когда-нибудь удастся осуществить задуманное. «Неужели придется возвращаться ни с чем?» — с тоской думал он, шагая следом за волком.
Погруженный в свои печальные мысли, Тамино не заметил, как пейзаж постепенно начал меняться: растительность исчезла, тропинки пропали, осталась только бесконечная лысая равнина, похожая на бескрайние просторы Южного полюса, с той только разницей, что вместо снега здесь был один сплошной песок, который к тому же был невыносимо горячий и страшно жег лапы.
Но путешественники не сдавались. Они продолжали идти по раскаленной земле, а вокруг — ни деревца, ни кустика, ни травинки. Главное же — здесь не было воды. Они шли уже четвертый день, и до сих пор им не попалось ни ручейка, ни речки, ни даже мелкой лужицы. Силы были на исходе. Они знали: без воды им долго не протянуть.