Тамино и Танка-Танка стали озираться, пытаясь понять, откуда идет голос. Через некоторое время они обнаружили маленькую сморщенную куропатку, которая сидела на повисшем ставне одного из домов. Вид у куропатки был довольно странный: на голове — чепец, на носу — очки.
— Меня зовут бабушка Вековуха, — сообщила птица. — И зовут меня так потому, что я долгожительница. Вот все живу и живу, уж лет двести, не меньше. Я уж и сама со счета сбилась.
Тамино и Танка-Танка тоже представились и рассказали бабушке Вековухе, зачем они сюда пришли и почему им так нужно отыскать индейцев.
Выслушав их внимательно, старушка-куропатка поправила очки и принялась рассказывать:
— Про индейцев я все знаю, ребятки, даром, что ли, я так долго на свете живу. Ведь вы только подумайте, я помню статую Свободы совсем девочкой, мы познакомились, когда ее в Америку только привезли.
Тамино замер. Неужели это та самая куропатка, о которой ему рассказывала мадам Либерта? Та, что заблудилась и провела два дня у нее на носу?
— Прошу прощения, бабушка Вековуха, что перебиваю вас, — сказал Тамино. — Но я недавно беседовал с мадам Либерта, и она просила передать вам привет, если мне доведется вас встретить. Она-то и посоветовала мне искать индейцев в прерии.
— Ах, Либби! Милая моя подружка Либби! — закудахтала Вековуха, страшно разволновавшись. — Все верно она тебе сказала. Вот только сведения ее несколько устарели. Лет сто назад индейцы действительно жили в прерии, пока не появился Белый Человек и не прогнал их всех.
— А кто такой этот Белый Человек? — спросил Тамино.
— Белый Человек… ну это такая порода большелапых, которые считают себя самыми умными на свете. Они объявили индейцам войну и боролись с ними так долго, пока индейцы не сдались. После этого Белый Человек загнал всех индейцев в резервации.
Танка-Танка внимательно слушал рассказ старой куропатки, стараясь не пропустить ни слова.
— Ну а что произошло тут за последние тридцать лет? — спросил он, видя, что Тамино совсем уже запутался и ничего не понимает.
— Да ничего особенного, — ответила куропатка. — Просто жизнь стала другая. В прерии индейцы жили по своим законам и были свободны. А тут, в резервации, все пошло по-другому. Молодые потянулись в большие города в поисках работы, старики постепенно вымирали… Последний индеец ушел отсюда лет пять назад.
Услышав это, Тамино не выдержал и разревелся. Слезы текли ручьями, и он ничего не мог с этим поделать. Ему было так горько, так плохо… И не только потому, что он напрасно приехал сюда. Ему было жалко индейцев, которых большелапые прогнали с насиженных мест, и теперь они рассеялись по всему свету.
— Не плачь, малыш, — попыталась утешить пингвина старая куропатка. — Не надо отчаиваться! Если твердо знать, чего хочешь, обязательно добьешься этого! Несмотря ни на что, поверь мне.
— Так, где же мне теперь искать их, этих индейцев?! Не могу же я тут блуждать по Америке до скончания века! Мне ведь к Рождеству домой поспеть надо!
— Бывает так: то, что мы ищем, само находит нас, — мягко сказала бабушка Вековуха, загадочно улыбаясь. — Мой тебе совет: отправляйся домой, и, как знать, быть может, ты найдешь то, что ищешь.
Такой совет не очень понравился Тамино. Что значит «быть может, найдешь»? «Быть может» его совершенно не устраивало, он просто должен был найти индейцев! Иначе как он вернется домой? Как он будет смотреть в глаза членам Большого совета? И главное — неужели большелапые и звери навсегда останутся врагами?!
Да, наверное, он все-таки еще не дорос до того, чтобы заниматься такими сложными вопросами. Сидел бы себе дома, ходил бы в школу, делал уроки да играл с друзьями, как и положено маленькому пингвину, и не лез бы во взрослые дела. «Что ж, надо возвращаться!» — подумал Тамино, а вслух сказал:
— Вы правы, бабушка Вековуха, пойду-ка я домой. Может, действительно по дороге еще индейцев встречу. Ну а если нет, так что ж…
Тамино отвернулся — ему было горько признать свое поражение.
— Я провожу тебя, — сказал ему старый волк. — Пойдем вместе, пока не подвернется какое-нибудь подходящее средство передвижения для тебя.
— Спасибо, ты настоящий друг, — отозвался Тамино. Видно было, что он смирился и теперь хотел только одного — спать. — Как я устал! — признался пингвин, сладко зевая. — От неприятностей почему-то всегда страшно устаешь. Давай дождемся утра — и в путь, — предложил он, глядя на волка сонными глазами.