Фите перепрыгнул через ограждение и, продравшись сквозь толпу, бросился к Тамино.
— Здорово! — радостно крикнул он, хлопнув Тамино по плечу. — Я тут случайно оказался в ваших краях и решил: дай загляну, посмотрю, как у них там дела. И вот на тебе, пожалуйста! Тут у вас, оказывается, какие дела-то творятся!
Фите рассказал Тамино и Нануме, что теперь он служит на корабле, который принадлежит организации, занимающейся защитой и спасением животных.
Тамино с Нанумой были страшно рады снова встретиться с Фите, но, пожалуй, еще больше они радовались тому, что среди большелапых есть такие, кому небезразлична судьба животных.
— А где же вы нашли Фите? — спросил Тамино, обращаясь к Атце и господину Тюленю.
— Да в школе, — объяснил Атце. — Как тебя сцапали, так мы сразу назад полетели, чтобы все обмозговать. Ну вот, сели мы на школьном дворе, сидим, думаем, а тут друг твой идет.
— Он приехал тебя навестить, — продолжил господин Тюлень, — но не знал твоего точного адреса и поэтому пошел в школу. Мы уж постарались ему растолковать, что с тобой приключилось и где вас всех нужно искать.
— Спасибо, Атце, спасибо, господин Тюлень! Без вас мы бы пропали! — сказала нежным голосом принцесса Нанума и улыбнулась своей самой восхитительной улыбкой.
После этого она повернулась к Фите и произнесла в его честь благодарственную речь на чистейшем пингвиньем языке.
Фите, конечно, не знал пингвиньего языка, но, глядя на Тамино и Нануму, понял, что все хорошо.
— Ура освободителям! Ура! — закричал Тамино.
— Ура! Ура! Ура! — подхватила толпа, и через минуту на площадке стоял такой гвалт, что уже ничего нельзя было разобрать. Понятно было только, что все очень счастливы. Казалось, этому ликованию не будет конца. Теперь все хотели поздравить героев, все хотели выразить личную благодарность Тамино, Атце, господину Тюленю и доброму большелапому. И только когда к Тамино подошел сам Большой Императорский Пингвин, толпа притихла. Его величество стоял, переминаясь с лапы на лапу, и выглядел каким-то очень потерянным.
— Хм… — начал он, слегка откашлявшись. — Тамино, я знаю, ты вправе на меня сердиться за то, что я не прислушался к твоим словам. Но, может быть, ты простишь меня, если я скажу, что теперь я поверил тебе. Сейчас я вижу, сколько правды было в твоих словах. Действительно, глупо объявлять войну всем большелапым. Потому что они все разные, и среди них есть и хорошие, и плохие. Прости меня, пожалуйста, если можешь!
— Конечно, я вас прощаю, — миролюбиво ответил Тамино. — Я рад, Ваше Величество, что вы нашли в себе силы изменить свое мнение. Лучше поздно, чем никогда, — добавил он и крепко сжал крыло Нанумы.
А потом к Тамино подошли члены Большого совета, они тоже хотели принести свои извинения, но в этот момент с неба плюхнулось что-то большое и пухлое.
Как вы думаете, кто это был?
Совершенно верно, Голиаф собственной персоной.
Он поднялся на лапы, отряхнулся после падения и, гордо выпятив грудь, изрек:
— Стало быть, таким образом!
— Что значит «стало быть, таким образом»? — удивился Тамино. — Интересное дело, падаете тут как снег на голову и даже не считаете нужным извиниться… хоть каким-нибудь образом, — добавил он не без ехидства.
Голиаф покосился на Тамино, но ничуть не смутился.
— Некогда нам тут извинениями заниматься, — сказал он с важным видом. — У нас дела посерьезнее есть. Необходимо срочно заняться установлением дружественных контактов с большелапыми, а для этого, стало быть, нужен министр. Предлагаю назначить министром по связям с большелапыми — Тамино! Вот, стало быть, таким образом, — закончил он свое неожиданное выступление и гордо оглядел всех.
— Действительно! — отозвался Большой Императорский Пингвин, — Превосходная мысль, Голиаф! Итак, Тамино, ты назначаешься министром по связям с большелапыми!
Тут все опять принялись кричать и ликовать. Тамино поднял крыло и попросил дать ему слово.
— Благодарю за оказанное доверие, — сказал он, когда все угомонились. — Но мне кажется, что я не очень подхожу на эту должность. Хотя бы потому, что я еще учусь в школе. Ведь каждый должен заниматься своим делом. Я пока еще мал для такой должности. Но скажу одно: я считаю, что мы все — и дети, и взрослые — должны помнить о том, как это опасно — не уважать друг друга. Нельзя забывать, что мы все — дети природы и потому мы все — и животные, и растения, и люди — братья и сестры.