Заметив вошедших Тамино и Голиафа, отец Нанумы вскочил и радостно воскликнул:
— Тамино! Я счастлив, что ты пришел! Глубокоуважаемые члены Совета, позвольте вам представить: пингвин Тамино, спаситель моей дочери, принцессы Нанумы!
В ответ на это все пингвины повставали со своих мест и захлопали крыльями. Тамино стянул с головы шапку и вежливо поклонился во все стороны, повторяя: «Благодарю вас, благодарю».
Когда аплодисменты стихли, Голиаф подтолкнул Тамино вперед и усадил в первый ряд, а сам занял место рядом с ним.
Большой Императорский пингвин сделал знак крылом, давая понять, что собирается сказать что-то крайне важное, и, дождавшись, когда в зале установилась абсолютная тишина, заговорил:
— Уважаемые члены Большого совета! Минуло уже почти сто лет с тех пор, как большелапый по имени Амундсен открыл нашу ледяную страну и проложил дорогу другим большелапым, которые с тех пор повадились к нам, чтобы изучать наши края и нас. Но если бы дело только этим и ограничивалось! Большелапые стали посягать на наших детей! Сколько их было похищено за эти годы! Сколько пропало без вести! До поры до времени мы мирились с таким положением дел, поскольку в общегосударственном смысле большелапые не представляли для нас угрозы ввиду особенностей нашего климата, непригодного для длительного проживания вышеозначенных субъектов. Но теперь положение изменилось. С недавних пор в центре Южного полюса появилась специальная станция, именуемая зимовкой. Она устроена большелапыми с одной целью — отлавливать моржей, пингвинов, морских слонов, китов и прочих обитателей наших краев. Если мы не положим конец этим хищническим действиям, мы погибнем. Не буду долго рассуждать на эту тему. Ясно одно: нужно что-то делать, и чем скорее, тем лучше. Пингвин Тамино — единственный пингвин, который имел непосредственные продолжительные контакты с большелапыми. Принцесса Нанума в этом смысле не в счет. Пингвин Тамино — единственный среди нас, кто располагает более или менее точной информацией о них и разбирается, так сказать, в этом вопросе. Вот почему мы сочли возможным призвать его в Большой совет.
Все пингвины опять захлопали крыльями. В зале послышались одобрительные возгласы.
Тамино поднялся со своего места и снова принялся раскланиваться во все стороны, польщенный оказанной ему честью.
Выждав, когда все угомонятся, Большой Императорский Пингвин продолжил свое выступление:
— По этой же причине совет старейшин принял решение назначить пингвина Тамино министром по борьбе с большелапыми. Одновременно мы вынесли постановление, согласно которому отныне всем обитателям Южного полюса категорически запрещается вступать в, какие бы то ни было, контакты с большелапыми.
— Правильно! Верно! Так и надо! — раздалось со всех сторон.
Пингвины пришли в невероятное возбуждение. В зале заседаний поднялся страшный шум. Все галдели, хлопали крыльями, топали лапами, и неизвестно, сколько бы все это продолжалось, если бы кто-то не крикнул звонким голосом:
— Нет! Совершенно неправильно!
В одну секунду гомон стих. Кто это посмел высказываться против решения совета старейшин, единодушно поддержанного всеми членами Большого совета?
Тамино!
Это он забрался с лапами на сиденье и громко крикнул: «Нет!»
— Уважаемые члены Большого совета, — заговорил он, когда все замолчали, — прошу вас выслушать меня. Мне бы хотелось сердечно поблагодарить всех за оказанную мне честь. Я понимаю, насколько почетно назначение на такую должность. Но я не могу и не хочу быть никаким министром по борьбе с большелапыми, я совершенно не желаю с ними бороться, и я не согласен с постановлением, которое запрещает общаться с большелапыми! Для меня это совершенно неприемлемо, потому что у меня среди них есть друзья…
— Ты пингвин или кто? — перебил его чей-то голос.
— Я пингвин и горжусь этим, — спокойно ответил Тамино. — Но я считаю неверным объявлять большелапых нашими заклятыми врагами!
Тамино подумал в этот момент о своем друге Фите, который спас ему жизнь. Никогда, ни за что на свете не предаст его!
— Да что мы его тут слушаем, этого птенца желторотого! — возмутился кто-то.
— Сначала подрасти, а потом будешь советы давать! — послышалось из зала.
— Долой большелапых! Долой большелапых! Смерть большелапым! — неслось со всех сторон.
Громче всех голосил Голиаф, который теперь даже не глядел на Тамино.
Тамино посмотрел на обезумевшее собрание и направился к выходу.