В общем, на практике получилось даже лучше. Мне удалось встретиться с Петром Николаевичем Рыбкиным, и он согласился безвозмездно выделить нам два разрядника Вина и новейшие катодные реле инженера Папалекси. Он же ходатайствовал о закупке для экспедиции со складов военного ведомства по льготным ценам специальных консервов, выпущенных для снабжения армии в Манчжурии в минувшую войну. Банки этих консервов изготовлены из цинка, покрытого слоем олова. Если такую банку хорошенько прожарить на костре, олово обнажит цинк, и получится готовый стакан для очень ёмкого гальванического элемента. А значит, отпадает нужда тащить с собой тяжелейшие батареи – надо только запастись углями, которые почти ничего не весят. В войну такие батареи с успехом служили в качестве резервного источника питания полковых радиостанций, штатные керосиномоторы которых не отличались надёжностью. С новым оборудованием наши станции показали на пробе уверенную связь на триста миль.
Алёшка нашёл в Томске такого же одержимого идеей поиска Мангазеи, как и он сам, биолога Ивана Шутова, согласившегося на свой счёт нанять ещё одну лодку и трёх ненцев проводников. По подсказке Шутова, много лет собиравшего сведения у местных кочевников, город мы нашли даже быстрее, чем ожидали.
Он был огромен! Мы обнаружили остатки кремля, трёх церквей, и нескольких сотен домов. Для этих диких мест – мегаполис! Особенно меня поразили церкви. Город был покинут два с половиной столетия назад, но и сейчас выстроенные из лучшей лиственницы величественные храмы олицетворяют его былое величие. Своды их обрушились, от одной из церквей остался лишь завал брёвен. Но две, пусть покосившиеся, но неведомым Божьим чудом ещё несущие свои кресты, величавые колокольни как бы говорили, что Господь с нами даже в этих, таких далёких краях.
3
Приблизительно 10-12 декабря
Полярная ночь вступила в свои права, и мы уже, кажется, целую вечность не видели солнышка. Василий, наш проводник, ушёл на охоту, а мы сидим у жаркого очага и пытаемся развеять скуку. Часто вспоминается детство. Как же красиво у нас, в центральной России! И мы не ценим этого Божьего дара, данного нам в утешение! Помню, под окном родительского дома росли два тополька однолетки, и я, будучи ещё совсем пацанёнком, часто лазил на них. Квартиру мы тогда снимали на самой окраине Петербурга. С вершины казавшегося мне огромным дерева открывался ни с чем несравнимый вид. Там было всё! И бескрайние леса, прореженные залитыми летним солнцем полянками, и величественный город – воплощение воли Петра, воздвигшего шедевр архитектуры среди болот. А уж видневшееся на пределе видимости море, на котором при желании всегда можно было разглядеть несколько кораблей, не шло ни в какое сравнение ни с чем! Как это отличается от голой однообразной тундры вокруг! Прочитал Алёшке мои заметки, и решили вместе продолжить их с того места, где я остановился.
Итак, наша мечта сбылась, и можно было бы потчевать на лаврах. Алёшка с Иваном занялись детальной описью найденных предметов, а я ходил вдоль улиц и не мог понять, что же в этом городе неправильно. Чутьё подсказывало, что я упускаю из вида нечто очевидное, буквально бросающееся в глаза. И тут меня осенило!
Основу благосостояния Мангазеи составляла торговля пушниной, в иные годы оттуда вывозилось по нескольку десятков тысяч шкурок. Но русских охотников было мало – пушнину массово выменивали у местного населения, ей же платили налог – ясак. Но что могли дать за соболей русские? Что могло по-настоящему заинтересовать ненцев и прочие племена? Основу меновой торговли составляли металлы. Алёшка объяснил, что за медный котелок ненцы давали столько соболей, сколько в него поместится, и считали это выгодной торговлей с лопухами русскими. Но тащить в Сибирь металл… Сомнительное занятие, прежде всего потому, что это означало для поселившихся здесь, на месте людей ставить себя практически в полную зависимость от купцов, готовых на такой зависимости нажиться. Говорят, что уже в XIX веке на Аляске белому охотнику ружье продавали по цене стопки шкурок в высоту тог самого ружья… Цена для Алеутов выла вдесятеро больше. Разве могли свободолюбивые и далеко не безрукие казаки с поморами допустить нечто подобное?! Конечно, металл всегда завозился сюда из центральной России, но и столица Сибири никак не могла обойтись без собственного производства.