Однако в конце концов (по воспоминаниям Гилмора) Уотерс предложил попробовать вставить вокал, «чтобы сделать вещь более интересной», а Парсонс предложил пригласить спеть Клэр Торри. Получившиеся импровизационные вокалы превзошли самые фантастические ожидания, привнеся в альбом эмоциональный накал.
ПАРСОНС: «Я работал с Клэр раньше и предложил пригласить ее для этого трека. Думаю, нужно отдать ей дань уважения: ей просто предложили прийти и «сделать свое дело», насколько впечатляюще она работала. Она спела прекрасную вокальную партию. Не было практически никаких замечаний к ее работе, не считая «тут немного выше» или «там немного ниже». Вокал был записан за одну сессию — три часа. Затем пара вариантов была скомпилирована для окончательной версии».
Торри стала работать в EMI штатным композитором-песенником сразу по окончании школы. Она начала с небольших вокальных сессий. «Мне позвонили, попросили прийти и поработать с «Pink Floyd». Тогда это для меня ничего не значило, но я приняла заявку и сделала запись: 19.10 вечера, воскресенье, 21 января, студия 3.
Когда я пришла, они объяснили мне концепцию альбома и сыграли мелодию Рика Райта. Они сказали: «Мы хотим какой-нибудь вокал к ней». Но я не знала, что им нужно, поэтому предложила пройти в студию и попробовать некоторые варианты. Я начала петь какие-то слова, но они сказали: «О нет, не нужно никаких слов». Поэтому единственно, что я смогла придумать, это попробовать заставить себя звучать как инструмент, как гитара или что-то еще и перестать думать как вокалистка. Я так и сделала, и им понравилось.
Я сделала три-четыре дубля очень быстро, моя работа в принципе закончилась, и они сказали: «Большое спасибо». У меня сложилось впечатление, что моя работа показалась им ужасно скучной, и, когда я уходила, помню, я подумала: «Эта штука никогда не увидит свет».
Если бы я знала тогда, что знаю сейчас, я бы позаботилась об авторских правах или издательских отчислениях. Теперь я была бы богата. Плата за сессию в 1973 году составляла 15 фунтов, но так как сессия проходила в воскресенье, я запросила двойную оплату — 30 фунтов, которые я, конечно, тут же потратила».
После стоического возражения Джерри Дрисколла касательно страха умереть идет демонстративно неуверенное «Я никогда не говорил, что боюсь смерти» «Падди» Уоттса.
УОТЕРС: «Я просто пиликал на басу на Бродхерст-гарденз и сочинил этот семидольный рифф. Остальная часть песни была создана после того, как я подумал: «А почему бы тебе не сделать альбом о тех стрессах, которым подвержены молодые люди в поп-группах, одним из которых являются деньги?» Эта песня не была результатом озарения, как многие другие, она была написана, чтобы стать частью «Dark Side Of The Moon».
Затем я подумал, что было бы здорово в качестве вступления применить какое-нибудь циклически работающее устройство, издающее специфические звуки, имеющие отношение к деньгам. Дома у меня в то время находилась двухдорожечная студия с магнитофоном «Revox». Моя первая жена, Джуди Трим, занималась гончарным делом, и у нее был большой, фабричного производства пищевой миксер, в котором она замешивала глину. Я бросил в него горсть монет и куски разорванной бумаги. Мы также использовали пару записей из фонотеки звуковых эффектов.
На заднем плане играли фортепьяно «Wurlitzer», звук которого пропускался через «квакушку», бас, барабаны и тремоло-гитара. Одной из особенностей, благодаря которой можно сказать, что песня была записана группой «живьем», является то обстоятельство, что ее темп очень сильно меняется от начала к концу. Темп ускоряется фантастически».
ПАРСОНС: «Основа песни — бас-гитарный рифф с размером такта 7/4. Размер использован столь мастерски, что ты не замечаешь его нетипичности. Дэйв записывал вокал очень быстро, не более чем за два раза.
Эффекты в начале песни были неоднократно перезаписаны в студии, на что ушло много времени. Каждая лента с записанным звуком имела свою собственную длину, которую нам приходилось измерять при помощи линейки, чтобы согласовать по времени. Там был звук разрываемой бумаги, звук телефонного универсального переключателя, взятый из фонотеки звуковых эффектов, лязг мешков с мелочью, бросаемых на пол студии, и звонок кассового аппарата. Пленка с записанными эффектами стала отправной точкой. Когда ребята собрались и стали играть под нее, я вырубил звук в их наушниках. Потом вернул звук снова, но, к счастью, ребята попали в такт, хотя и не совсем точно.