- Не отключай, не услышит никто, я обещаю. Да, помню твой рассказ. Это было совсем недавно, у нас в гостях.
- Угу, мегси бокю. Ну, вот, очень любопытное было интервью, но я нашел там некие несообразности, о которых я тебе… позабыл сказать. - Лук при этих словах вильнул взором, якобы заинтересовавшись кошкой, пробежавшей вдоль стойки бара. -…И имел неосторожность хлестануться перед ним своей проницательностью… Я ведь ему звонил для всяких-разных уточнений… Долго пояснять, но дело было связано с его личным участием в неких сицилийских делах… с уровнем его оперативного участия… Ну, и плюс это… ну… короче, меня заинтересовал некий местный термин: наш, питерский, научно-производственный… "Галошники".
- Да, ты уже упоминал его.
Меншиков залпом допил третью порцию эспрессо и удовлетворенно крякнул. Но Лук правильно все увидел и не стал дожидаться наводящих вопросов от насторожившегося друга.
- Валера, не пыхти, я знаю только термин и только то, что он связан с твоей работой, все. Мне он по фигу, я его повторил сейчас лишь потому, чтобы еще раз обратить твое внимание: дедок явно понимает побольше, и он явно против того, чтобы это пошло в массы. Он, типа, оговорился в интервью и сразу занервничал. Причем, повторюсь опять, гораздо больше забеспокоился, нежели от того, что я упал на хвост его сицилийской профессиональной ипостаси. Но интервью попало в газеты, и я… ну… не препятствовал слову "галошники". Просто убрал акценты возле него, прозвучало и прозвучало. Заканчиваю инфу и подытоживаю. На мой взгляд, только этот шустрый дедок с двойным темным прошлым мог быть лицом, заинтересованным в прослушке… в слежке за мною, хотя, не врубаюсь, какой в этом может быть смысл после опубликования интервью. Тем более, что и само интервью брал не я, а некий покойный ныне журналист. Я его только литературно обработал и поубирал акценты. Но он вцепился, дедушка этот. Я думаю, что это он, других версий у меня нет. Не лично он, конечно же, хотя бы в силу возраста, но кто-то с его подачи. При всем этом, я толком не знаю - почему он взъелся: из-за вышеупомянутого термина, или из-за сования носа в его прошлые игры?
- Так ведь и я не оракул. Эх, Лук, друг ты мой ситный!… Знал бы ты, как мне ломовито было сейчас выслушивать все это!… Запыхтишь тут. Тебе хорошо, ты сказал - и расслабился, в расчете на помощь. И правильно, я - точняк помогу. Или, как минимум, попытаюсь это сделать, в смысле помочь. Равно как и ты, если что со мною случится…
- Валера, ты правильно думаешь, и я рад, что ты так думаешь.
- Но меня теперь слегка протрясут на работе, и мало не покажется. Помнишь хоть номер газеты, где это интервью было опубликовано? Или адрес файла?… Хорошо, уже легче, давай и то, и другое. Это чтобы на тебя проверку не наводить. Ты просто не представляешь, какие у нас в первом отделе зануды сидят! Вот, если бы они подали запрос на твою прослушку - хрена лысого ты бы что-нибудь заметил за нашими зубрами. Но - почти обещаю, что этого не случится. У них, у бедолаг, проверочной работы столько, что они еще при Черненко трудились в счет восемнадцатой пятилетки, и лишнего груза им на горб не надо. Сизифы в авгиевых конюшнях. Однако по дедку они поработают в полном объеме, вне зависимости от того, день им на это понадобится, или месяц. Результатом этого почти наверняка воспоследует - если, конечно, ты не ошибся в своих подозрениях - снятие с твоих уважаемых телефонов наведенной прослушечной порчи, поскольку ему и его друзьям просто некогда станет тебя прослушивать.
- Друзьям? А, ну да, мы уже обсудили: абсурдом было бы предполагать, что старичок один справляется со всеми кустарными шпионскими аксессуарами. Еще по одной, Валера? Теперь моя очередь платить.
- На фиг, и так сердце бу-бу. Пойдем, лучше прогуляемся кружным путем, и заодно ты меня до работы проводишь.
- Не доходя до нее один квартал. Из конспиративных соображений.
- Ты очень ехидный, Лук, и это тебе всегда во вред. Леночка, примите деньги, пожалуйста! Все, все, в расчете, спасибо.
- Это вам спасибо! Заходите еще, будем ждать.
- Непременно зайдем. Кстати, для меня Лена - одно из любимейших женских имен. И блузка ваша просто великолепна!… Чао!…
- Лук, а Лук? Ты бы не мог, хотя бы при мне, прятать свои безусловные рефлексы куда-нибудь… поглубже? Понимаешь намек? Гусар, блин. Про зеркало давай в следующий раз потолкуем, на ходу лень. Если будет под рукой листок бумаги и карандаш - нарисую тебе упрощенную до предела схему поведения световых лучей в приборе, это немногим сложнее системы призм в бинокле, даже ты поймешь. И вот еще: тут сынишке городские власти выделили четыре билета… если точнее - четыре приглашения на некое торжественное мероприятие, церемонию чествования призеров лотереи "Летний сад", с вручением выигрышей в виде чеков… Море музыки, шуток, аттракционов…
- А разве еще не выдали??? Благую весть о том, что Лен у вас главный счастливчик, я узнал из первых рук, в тот же день, но это было довольно давно… Вот ведь мерзавцы, скажи? За прошедшее время безжалостная инфляция успела выжрать из бедного маленького миллиончика не одну сотню рублей!… А они даже не чешутся!…
- Видишь - почесались. Короче говоря, сам виновник торжества, Маша, мы с Мариной - пойдем, а Тим отказался, ему неинтересно, так что есть для тебя свободное приглашение. Пойдешь с нами?
- А когда конкретно это будет?
- Не знаю, это надо будет у Рины уточнить, но не завтра и не послезавтра.
- Тогда уточни и… Не уверен, но может быть. Ах, детство, эх, юность! Дети - это те же самые взрослые, только с недолгим безоблачным настоящим и обреченные барахтаться в неглубокой пучине детских проблем.
- Да не может быть? В неглубокой? Ты уверен?
Друзья остановились, и Луку вдруг почудилась грусть… и даже растерянность… даже неуверенность в улыбке Меншикова… Нет, просто показалось, Валерка - это скала из лучших сортов гранита.
- Безусловно. Если хочешь знать - я сам бывший ребенок. Все, Валера, вот он, пресловутый перекресток. Отдаем честь домовому-городовому и разбегаемся.
- Удачи!
- Не помешало бы. Аналогично!
Влюбленные в этом не виноваты. Просто однажды к человеку приходит день, целует в сердце и срывает разум. Иногда он приносит с собою счастье взаимности, а чаще нет. Сказать, что Лен влюбился несчастливо - было бы не вполне справедливым: это Васькина любовь к Рине, к Тугариновой Кате, была вприглядку, то есть, совершенно безнадежна, а Лену как раз удача улыбнулась, вполне даже конкретно: позавчера он ухитрился поцеловать… чмокнуть Рину в губы, и она почти ответила… даже и не оттолкнула… просто вывернулась из робких Леновых объятий… причем, не сразу… и не рассердилась… И еще он назвал ее Тигренком, и она долго выпытывала, откуда он узнал ее никнейм… Расколола, конечно… Да, любовное счастье было ярким, светлым, теплым - но обжигающе коротким!
Лен шел, брел на подрагивающих ногах, споткнулся и остановился перед трамвайными путями. Впереди, через дорогу, был Александровский парк, но туда не хотелось. Космическая тарелка станции метро "Горьковская" утратила ясность очертаний, стала мелко подскакивать, словно пытаясь взлететь на некачественном топливе, грудь у Лена заходила ходуном, не желая пропускать ни вдох, ни выдох, из носу предательски потекло… И из носу ли?… Где платок?… Главное - успокоиться, и потом уже идти к дому, он ведь воин, а не кисейная барышня.
На днях он пригласил Катю в кино, и Катя сначала согласилась, а потом позвонила ему на трубку и с извинениями отказалась, потому что у Катиных родителей с бабушками-дедушками семь пятниц на неделе; в результате у Рины возникли неожиданные проблемы со свободным временем (по деньгам-то все в порядке было: Лен заранее предупредил, что он пригласил и, соответственно, за билеты платит), и она предлагает Лену "как-нибудь в другой раз". Нет вопросов, нет проблем!… Конечно, жалко, что так получилось, ибо у Лена были кое-какие надежды на скорейшее и близкое, плечо в плечо, соседство с Катей и на полутемный зал, но… ничего не поделать, ко всему надо быть готовым, против предков не попрешь…