Вадим Тиберьевич, опершись левой рукой на трость, остановился отдышаться, а правой полез за носовым платком во внутренний карман куртки, просторной, кожаной, непромокаемой. У некоторых вещей странная судьба: совершенно очевидно, что куртка переживет своего владельца, в целости и сохранности, практически не старея, но столь же очевидно, что превратится в никому не нужный помоечный хлам сразу же после смерти хозяина. Будничная жестокость бытия. Как сердце чувствовало, что сегодня надо именно "Макарова" брать. Ладонь легла на мелкоребристую рукоять пистолета, палец негибко и нечувствительно потрогал-проверил предохранитель… черт его разберет… вроде бы, если память не подвела, он его как сбросил после обеда, на прогулке-моционе, так и не ставил обратно… Положит обоих, а лучше одного. Плохо только, что не отмазаться будет от инцидента и следствия, дело-то плевое, размотают мгновенно, следы тут никак не замести. Но зато по следам четко будет видно, что - да: пасли, шли параллельно (это они шли и громко угрожали словесно, оскорбляли… как от них убежишь, с костылем-то, в восемьдесят пять лет… они молодые, сильные… из прохожих никто и не пытался заступиться… за что, почему - не ведаю, надеюсь, что это вы мне объясните - за что, по результатам следствия), потом делали попытки идти поперек, то есть, сократить расстояние, почва достаточно влажная, отпечатки должны, должны быть… Они напали, он защищался. "Макаров" именной, наградной, легальный, а что при себе носил - так это один раз, именно сегодня, потому что те двое за ним охотились, неоднократно ему угрожали… На работе подтвердят, он (на всякий случай… не конкретизируя где и когда… чтобы Коля Анциферов вспомнил, в случае чего, или не вспомнил, пропустил мимо ушей старческое брюзжание, если проблема рассосется без последствий) мимоходом и недоуменно жаловался на такой факт… Вот он и… в порядке самообороны… Как выяснилось - не без оснований опасаясь… В крайнем случае, возьмут подписку о невыезде.
Если все рассчитать, подпустить их поближе и расстрелять в упор, то и "Макар" сгодится, промаху не даст. Правильнее бы, конечно, тяжело ранить либо вообще наповал, но наповал - увы, только одного из мерзавцев, все равно кого, любой из них на сие сгодится, другого же в данном раскладе лучше бы прострелить, куда-нибудь в плечо, и поберечь, пусть живет на радость маме и дает показания на заказчиков, пусть живет, не жалко, ибо все равно выбывает из событий однозначно и навсегда…
- Пошли, Раф!… Стой!… Шухер, шухер…
Ринулись, было, Игорек с Рафом, выполнять намеченное, но - алярм! - сделали неглубокую петлю по мокрой траве и обратно вернулись, на асфальт аллеи… Что такое? Тушину пришлось высморкаться в несколько приемов, чтобы попутно уважить больную спину, совершить четверть оборота на неуклюжих ногах… Проклятый возраст!… Ах, вот оно что…
Джипок милицейского патруля выкатился на центральную аллею медленно, почти неслышно, так что Игорек заметил его с некоторым опозданием, однако успел среагировать и притормозить развитие операции. Наитие подсказало ему макисмально правильный в этой ситуации ход:
- Стой, Раф, сплюнь, закуриваем, прикуриваем, их не видим, дистанцию увеличиваем. Пусть дед хотя бы на несколько метров отойдет…
Тушин взвесил про себя несколько основных вариантов продолжения. Можно было бы, конечно, испугаться, позвать милицию на помощь и объяснить, что эти двое следили, угрожали. Но отпустят ведь шакалов - ничего криминального по факту не случилось. Зато те, кто их послал, совершенно бесплатно поймут, что Тушин их засек, расколол и будет теперь настороже… Нет, он ничего не видел. А, собственно говоря, других-то вариантов и нету, остальное - несущественные бредни. Даже если "луноход" проедет мимо, никого не зацепив, и все вновь продолжится по намеченному сценарию, менты потом, в случае чего, профессиональной памятью воссоздадут обстановку, и тогда количество следственных вопросов к Тушину не превысит приемлемые пределы. Однако, лучше бы избежать конфликта, хотя, конечно, если абстрагироваться от интересов дела, он бы не колеблясь, даже, пожалуй, с удовольствием, расстрелял бы обоих. Но это все эмоции, тюрьма ума - эмоции, от которых один вред при недостаточном контроле сознания. Предположим, что и не посадят, и поверят, но подготовка к "Поступку" резко осложнится. Поэтому, если милиция профилактически подберет этих двоих и протрясет - флаг им в руки, а он здесь ни при чем, ему, в его без нескольких дней восемьдесят пять, простительно будет старческое неведение и невнимательность… Тушина вдруг пронзила насквозь острая боль догадки: и милиция, и отморозки - звенья одной цепи! Все у них сейчас будет в одном флаконе, как говорится, и несчастный случай, и свидетели, и стражи порядка на месте! Все сходится! Стрелять!… Нет, погодить… до последнего выждать… Если что - сначала ментов, целить в головы, поверх возможных бронежилетов, чтобы наверняка. Проклятый "Макар" - обойма невелика!
Джип еще более замедлил ход и вкрадчиво подкатил, не перегоняя, к идущим по аллее парням. Че это у них походки сразу стали такие деревянные, а? На, чмошников, нариков, чурок и педиков вроде не похожи, а боитесь… Правильно боитесь… Давай, Мишель, поехали, че на дождь зря вылезать?… Поехали, в натуре, лучше у метро, под навесом кого-нибудь досмотрим. Заодно Сереге надо блесны отдать, он там сегодня дежурит, мы договаривались… Эй, дед! Дедушка! Тебя подвезти до метро, или еще куда? Дождь начинается, промокнешь ведь?
- А?… - Тушин остановился на голос, приложил полусогнутую ладонь к уху, прищурился посильнее и еще раз повел глазами по сторонам. Нет, это не "Совет", однозначно, и тем более не Слоник. Это простые немудрящие менты, дай им бог здоровья. - Нет, сыночки, спасибо, родные… Тут идти-то уже… Даже и промокнуть не успею… не дождь, морось одна… а я в берете… Езжайте, дай вам бог здоровья, езжайте, мне тут близко.
Все, хватило мозга у молокососов не дергаться сегодня. Довели до метро и отстали. Не решились засвеченными нападать, за что обоим отдельное ветеранское спасибо.
Уже на выходе, у ворот, который повыше из двоих, с наколками, проорал что-то в адрес Тушина, да как раз машина мимо прогазовала и Тушин действительно не расслышал, ни слова не разобрал. Но это и не важно. Слоник. Максимальная вероятность случившегося: Виталик Слон, который зол на Тушина и, кроме того, точит на него алчный зуб: бухгалтерша ТСЖ вдруг стала по телефону выяснять у Тушина его родственные и иные связи, якобы для какой-то статистики… Но до переписи населения далеко, а он еще по "советовским" оперативным сводкам помнит, что она под Слоника работает, помогала ему перепланировку оформлять, или нечто в этом роде…
Очень хорошо. Но вот другое-то плохо: "Совет" затаился и ничем себя не проявляет. Срок ультиматума прошел, а он все еще жив. В отличие от Бори Томичева. Старперы-то они старперы, но профессионалы. Знать бы, чего они там нарешали, что против него затеяли… А может - превентивно их царапнуть, так сказать, в профилактических целях? Это будет разумно.
В Петербурге, на границе лета и весны, даже в ненастье сумерки очень долгие, а ночи не дозваться: Вадим Тиберьевич со службы вышел вечером, но засветло и домой пришел - через метро и две пешие прогулки на старческих ногах - светлым же вечером. А дома - все равно электричество приходится жечь, даже в летний безоблачный полдень, ибо шторы на окнах плотные и сплошные. Добрел до родного очага и тут же кофе затеял варить, покрепче, как можно крепче, до горечи, до вязкой: черт с ним, с сердцем, надо взбодриться, надо Вадика Фунта звать, надо Женьку-наркомана подпрячь, идея с Женькой - это реально, ибо вряд ли кто будет предупреждать ханыгу оператора из газовой котельной, слесаря по совместительству, что Вадим Тиберьевич уже табу для общения, что он уже не член общественной ветеранской организации… Тушин сунулся в ноутбук, нашел файл "котельная", дважды перечел, перепроверяя сам себя, цифры и фамилии в расписании дежурств… Фунта он прямо сейчас примет: Вадик вот-вот подойдет, как уговаривались, а к Женьке уместно ближе к ночи нагрянуть, не зовя и не предупреждая - сам до котельной доковыляет, - сегодня Женькина смена. Туда и подложит гостиничек.
В последний год повадились "товарищи члены президиума общественного совета С" проводить свои сходки в газовой котельной у Женьки Самокатова, дальнего свойственника одного из членов президиума. Женька - бывший художник, бывший поэт-бунтарь, пустоцвет, наркоман и трепло, сидит на беляшке, на чернушке, на конопле… да на любой дурерасширяющей дряни, какая в руки попадет. Когда нет джефа, первитина - пьет портвейн (или вермут - в предлагаемом ларьками качестве это одно и то же), есть первитин или конопля - от алкоголя нос воротит. Тот же и с герычем. Больше всего на свете из благ земных и ценностей духовных, предпочитая любому остальному, Женя-Кокс жалует опиаты, а именно доморощенные кокнар с героином, хотя утверждает, что "он человек кокса", идейный кокаинист и контркультурист. Только идейность сия сомнительна - кокаин для него дорог, а стихов и картин Женька давно не пишет, равно забив болт на культуру и контркультуру. Может, и трепыхался когда-то, пока не опустился окончательно… Действительность проста: ветераны достают ему бесплатное ширево-курево-бухалово - а он им обеспечивает для собраний бесплатную крышу над головой, относительное тепло, приватность, конспирацию… И Тушину там доводилось бывать-заседать… пока он не рассорился с этими трусливыми идиотами.