- Ха! Минуточку… позвольте… Вадим Тиберьевич, да я за один раз все унесу! Ну конечно! Лишь бы сумка выдержала… отлично выдерживает! Я же за рулем, чего тут сложного - до багажника донести? Все, унесу за один раз. Так, с этим боезапасом я спокойно смогу где-нибудь в лесах и пристреляться?
- Можешь, Вадим и это будет правильно. Четко мыслишь: первое дело - руку к стволу приноровить. Видишь, какая геронтологическая разница возникает в оценке событий? Я-то думаю - как бы все на части разбить да перетаскать, а ты одной левой… Я тоже когда-то был молод и силен…
Еще, и еще, и еще раз повторю, Вадим: аккуратность, осторожность! Предельная осмотрительность! Если вдруг с тобой что случится в связи с нашими делами - до смерти себе не прощу! Ты ведь мне теперь вместо сына, пойми. Кстати… Давай-ка я еще разок повторюсь: даже матушке - молчок! Чтобы она, в случае чего, могла не кривя душой сказать, перед людьми и богом: не знала, не ведала! То же и по поводу Ирины: своих любимых женщин, жену и мать, а также и сестер, и детей - категорически нельзя впутывать не только в неприятности, но даже и в саму возможность этих неприятностей. Ты глава семьи, ты теперь должен думать не только о себе, но больше - о своих близких! Спрячь ствол. Пойди, вымой руки… Уже?… Ну-ка, покажи? Присядь, вымытые руки на стол. Можешь налить себе еще чашечку, но лучше слушай, ибо я заметил, что ты склонен в разговоре рассеиваться вниманием, отвлекаясь на пустяки. Так вот… с чего я начал?… А, вспомнил! Будь добр, в ближайшие две-три недели, месяц - выясни совершенно четко, чтобы от зубов отскакивало, все юридические аспекты перехода имущества… недвижимого имущества из одних рук в другие. Предположим, квартира. Моя квартира. Я хочу составить завещание, согласно которому недвижимое имущество, принадлежащее мне по праву личного, или там, частного владения, - перейдет после моей смерти к людям, не связанным со мною узами кровного родства, свойства и всякими иными подобными. Так, чтобы при этом избежать или, в крайнем случае, минимизировать причитающиеся государству отчисления. Изучить все: просто наследство, дарение, якобы продажу, включая аспекты усыновления или фиктивного брака. Надеюсь, ты понимаешь намек? Матушке твоей сколько лет?… Молодая, не логично будет… Извини за вопрос: ты ей доверяешь?
- Как самому себе! Маме я верю!
- Хороший сын. Впрочем, все конкретные детали мы обсудим потом, надеюсь, я не умру в ближайшие несколько месяцев. Изучить досконально и доложить исчерпывающе! Если надо будет проконсультироваться у юриста - сходи к юристу, счет я оплачу.
- Будет сделано, Вадим Тиберьевич! Я все сам улажу - и с оплатой, и с юристом, и все прочее!
Со своей любимой "береттой-92", Бертой, Вадим Тиберьевич попрощался еще накануне: разобрал и собрал, почистил, смазал, тщательно протер каждый квадратный миллиметр ствола, боеприпасов, обойм от смазки и возможных отпечатков пальцев. Тушин допустил простительную в его возрасте, но серьезную оплошность, взяв "берету" для налета на подпольных инкассаторов, так что теперь ствол засвечен, он отныне более опасен, нежели полезен. А от ненужных и опасных вещей следует избавляться незамедлительно, отнюдь не потрафляя собственному фетишизму. Пусть эти два трупа вместе со стволом потянутся за кем-нибудь другим, например, за Вадиком Фунтиком. Лучше бы огласки не произошло вообще никогда, но если вдруг что - доброе имя Вадима Тиберьевича даже и после смерти должно остаться незапятнанным. Убийство убийству рознь: "Поступок" - это одно, а разбойное нападение ради денег - совсем, совсем другое. За "Поступок" люди на века сохранят память о Тушине, за разбой - забудут с презрением. Толпе ведь не объяснишь тончайшую взаимосвязь между Вечным и суетным, святостью и грехом…
Хорошая квартира в центре города, на Петроградке, в престижном доме - с этого дополнительного крючка Вадик Фунт уже точно не соскочит. И хотя бы уже по данному пункту не будет за спиной кроить да выкраивать, рисковать, когда и так наследство само в руки плывет. И, вполне возможно, убережет от аналогичных поползновений Виталика Слона.
- Ты, вроде бы, обещал подтянуть нам, тебе в подмогу пару толковых ребят?…
- Да, Вадим Тиберьевич. Но вы сами сказали не спешить, я и присматриваюсь помаленьку, не форсируя.
- Абсолютно правильно делаешь, что не спешишь, не на вокзале. Как подыщешь - установочные данные мне, а я, мы, по нашим каналам дополнительно проверим твоих будущих помощников.
- Разумеется, Вадим Тиберьевич.
- И еще. Тут у меня, как ты помнишь, возник мелкий конфликт с этим… бандитом Слоником. Пустая перебранка, ездит, понимаешь, по двору - как не надо ездить. Но с ним отдельная песня, с ним я разберусь, здесь ты не встревай. А вот подле него пристяжь болтается, мразь, сопляки-хулиганы, об одном из них ты мне как-то говорил… Хамы трамвайные! Что я хочу: излови их под каким-нибудь милицейским предлогом и проучи как следует. Чтобы без увечий, чтобы себя не подставлять, но чтобы на годы вперед запомнили…
- Не вопрос, Вадим Тиберьевич! Обоих отлично знаю. Э-э… Анонимно учить? В том смысле, что безадресно?
- Только так. Иначе воспитательный эффект будет сведен к нулю, иначе они воспримут наказание как месть и не более того. Придрался к антиобщественному поведению - отлупил за милую душу. Лучше сам, не передоверяя благое дело в равнодушные руки. Счет в банке открыл? Что-о?… То есть… Вадик… как это - "еще нет"? Я такого подхода не понимаю. И не приемлю.
- Вадим Тиб… Но я… - Мент Захаренков вскочил из-за стола и склонился, прижав руки к груди, к Тушину, пересевшему в это время в кресло возле журнального столика. Поза для разговора со стариком была неудобная, тот сидит, нога за ногу, лишний раз не шевельнуться, ступню ему не задев, и свет от торшера прямо в глаза… - Но Вадим Тиберьевич, позвольте объяснить! Вы же сами тогда попросили подождать, обещали подсказать - где лучше открывать, чтобы нам с Вами обоим удобнее было! Я давно готов, честно! Только вашей отмашки и ждал!
Неплохо реагирует. Как говаривалось в дореволюционных гимназиях: вэ-у, весьма удовлетворительно. Военные, менты, эмчээсы и прочие служивые, добровольно живущие в условиях жесткой властной вертикали, особенно податливы на вербовочную дрессуру, а Фунтик-то, вдобавок, подогрет по самую фуражку дарами настоящего и обещаниями будущего. Очередной индикативный тест проведен и пройден успешно, можно чуть ослабить ухват, погладить вдоль шерсти.
- Да? А разве я еще не сказал - где именно?
- Нет, ей-богу нет!
- Я и то удивился на твою небрежность. Видимо, кто-то из нас забыл, скорее всего я, извини. Банк московский, филиал, не из видных, но вполне добротный, туда мне одна войсковая часть под номером три, три, девять… впрочем, запамятовал, под каким-то пятизначным… доппенсию посылает. Мне-то очень удобно - буквально через сквер перейти. Там и открой, подозреваю, что нам с тобой это может пригодиться. Знаешь, где это?
- А-а! Знаю, конечно знаю, Вадим Тиберьевич! Мы его еще БДСМ-банк называем.
- Мы - это кто? Милиция?
Вадим Захаренков хохотнул дурашливо и вильнул взглядом.
- Нет, я, мы с Иркой, другие ребята… Это такой молодежный сленг, просто по созвучию.
- Не слыхал. Ну, поскольку я давно уже не молодежь - позволь уж мне оставаться при своем старческом жаргоне. - Тушин знаком попросил Вадима долить ему чаю, а сам опустил пальцы левой руки к клавиатуре и незаметно вставил четыре буквы в полоску стикера на рабочем столе ноутбука. Иначе забудутся, память ни к черту.