- Валера, ты действительно никогда ничего не слышал про этого Тошу Брян… тьфу Антона Сергутина?
- Первый раз от устроителей и второй от тебя. А что?
- Буквально все гламурные журналы битком набиты историями о его любовных победах в мире подиума, эстрады и кино, о том, какие безумно дорогие авто, квартиры, камни и меха он дарит очередным своим пассиям…
- А здесь он с чего такой щедрый?
- Вот уж не знаю. Говорят, Генеральную прокуратуру заинтересовали его оффшорные ноу-хау по оптимизации налогов. Ну, Валера, ну пожалуйста! Ведь ты такой умный! Ну, догадайся - какой номер счастливый?
- И догадался бы, и что дальше… А ты почему свой не заполняешь?
- Я уже заполнила, вот смотри.
- Угу, молодец.
- Валера, бегемотик ты мой ненаглядный, ну я тебя прошу, ну пожалуйста. Напряги свой аристотелевский ум… Ты же все можешь!…
- Хы-х, если бы… Далеко не все. Ты просто не была у меня в лаборатории, в цехе, и не наблюдала, как львиную часть своего рабочего времени я бездарно копошусь, пребывая в полном производственном тупике, либо сам безнадежно туплю. Что ты надулась? Рина, радость моя, пойми, пожалуйста, это все не по мне! Предположим, есть у меня… есть… некая… рабочая, скажем так, гипотеза… Но я все равно не собираюсь ее проверять и выигрывать у какого-то там пассивного олигарха миллионы, вырванные, можно сказать, изо рта у этих несчастных гламурных шлюх.
- И не надо получать, если не хочешь! Ты просто сыграй! Попробуй угадать, то есть, попробуй догадаться? Валерочка, ты самый-самый-самый! Просто угадай, то есть, догадайся, а большего никто не просит…
Меншиков медленно-медленно развернулся всем корпусом и в упор поглядел на жену, а та, ни сном, ни духом не ощущающая за собою никакой вины, вдруг обмерла, и сердце ее провалилось к точеным каблучкам роскошных итальянских туфелек, прямо в заледеневшие пятки.
- Ва… Валера… ты… ты чего? Я тебя рассердила чем-то?…
- Нет, дорогая, все в порядке. Ты хочешь, чтобы я сыграл против этого… Сергутина-Брянского? - на твоих условиях я сыграю, у меня есть идея. - С этими словами Валерий Меншиков выпятил толстые губы, осторожно подул супруге в щечку, потом еще более осторожно взял ее правую руку в свою и, не обращая ни малейшего внимания на соседей по трибуне, легчайшим касанием губ поцеловал ей поочередно запястье, локоток и носик (Впрочем, соседям в эти минуты было не до чужих поцелуев). Потом, взамен выпущенной ладони, взял карандаш в могучие пальцы, зажал между средним и указательным и необычайно ловко закрутил его, превратив на несколько мгновений в маленький пропеллер. И задумался… Прошло три минуты, пять минут, восемь минут…
- Вот, елки зеленые… Цифр-то у нас десять, а не девять… все не так элементарно оказалось… А если тогда переменить концепт и попробовать эн и я…
- Валера, не получается, да? Не огорчайся, все равно ты самый, самый…
- Тихо, у нас еще десять… почти десять минут… А!… Есть! Я же говорю - сам за троих туплю, здесь мне и помощников не надо! К счастью, наш почтенный мироед-сердцежуй не уступит мне в этом качестве, он прост, как ослиный крик. На конце десятизначника будет не один, а ноль один! Короче говоря, я заполняю… Дай-ка мне свою трубку!
Марина Меншикова безропотно, однако же, пребывая в сильном изумлении, протянула супругу телефон, тот взял его в руки и досадливо отверг:
- Сенсорная не пойдет, кнопочную дай.
Марина также безмолвно добыла из сумочки вторую, так называемую "подсобную" трубку, того же провайдера, но не с прямым, а с десятизначным номером, серенькую, по-старинному узкогрудую, с крохотным экранчиком. Ее изумление действиям мужа возросло почти до небес… ведь он ни единого разу… при ней, по крайней мере, не пользовался мобильными телефонами… Но Меншиков не стал звонить, просто поднес трубку поближе к глазам и сощурился.
- О, нормально, а то я, грешным делом, слегка путаюсь в очередности букв кириллицы… Хотя, как ты сама догадываешься, весьма велика вероятность, что я ошибся в расчетах и умозаключениях… Показываю результат моих догадок. Трубку можешь убрать.
Марина Меншикова еще раз оглянулась во все стороны - нет, абсолютно никому до них нет никакого дела, никто их не видит, не слушает, все заняты своими лихорадочными размышлениями и мечтами. На листке отрывного купона стояли цифры, четко и без помарок начертанные карандашом, каждая в своей клеточке:
1920162301
- Интере-е-есно!… А это точно они? И что именно это число задумано господином спонсором?
- Не точно. Я придумал и теперь проверяю гипотезу, не противоречащую условиям задачи. Не более того. Поначалу меня смутила и заколебала некая буква "а", и вместе с нею я заколебался, подумал, что начало числа будет таким: 201916…
- А потом?…
- А потом уже 1533
- Ничего не поняла. Валера, а ты мне расскажешь ход своих мыслей? Свою гипотезу?
- Обязательно, конечно, только сначала давай проверим ее. И уже потом, после сравнения с действительностью, я в любом случае тебе о ней расскажу, не сомневайся.
Марина Меншикова даже урну выбирала придирчиво, прежде чем лично дойти до нее и собственноручно опустить туда отрывные талоны, свой и мужа. Оставалось еще немножко времени, чтобы на месте проверить самочувствие и благополучие детей.
- Ну-с, граждане лауреаты, как вы тут? Не скучно без нас с папой?
- Нисколько. С этой митрофанушкой в юбке разве соскучишься? Элементарные стохастические распределения - и наша пятерочница поплыла!… Как гиря по морю.
- Ой, а сам-то!? Мамик, он восемнадцать тысяч раз успел поменять свое мнение на противоположное. Ладно, пусть в обеих карточках будет как он там накалькулировал, но я свой номер на отдельном листке записала, и если мой окажется точнее, чем у Лена, пусть этот тип пеняет на себя!
- Иными словами, у вас все в порядке, чему я бесконечно рада. Все, дети, я побежала наверх, до встречи здесь, в партере!
Симфонический оркестр умолк, и во всем огромном пространстве спорткомплекса постепенно разлилась тишина. Относительная разумеется, ибо в десятитысячной толпе всегда, кроме каких-нибудь совсем уж исключительных случаев, живут те или иные звуки: смех, покашливания, пошаркивания, рингтонные трели… Дважды вспархивали над рядами жиденькие аплодисменты… и угасали… Но вот зарукоплескали в одном конце арены, в другом, подхватили на трибунах… Заревели трубы в динамиках.
- Все не успевшие вбросить в урны свои бюл… прошу прощения… свои карточки должны поспешить: пошла последняя минута… Все!!! Начинается подсчет и проверка! Просим всех оставаться на своих местах, процедура предельно автоматизирована и займет считанные секунды!… Просьба всем занять свои места и оставаться на них!
Томительное ожидание растянулось из считанных секунд в считанные минуты, но, в конце концов, завершилось и оно.
- Распечатываю конверт и зачитываю выигрышное число! Это… это… А!… Вот же словами написано… Это один миллиард… девятьсот двадцать миллионов… сто шестьдесят две тысячи… триста один!
Один миллиард девятьсот двадцать миллионов сто шестьдесят две тысячи триста один!!!
Повторяю по цифрам, начиная с первой, с крайней левой: Один! Девять! Два!…
У Марины Леонидовны Меншиковой четко очерченный рисунок губ, очень красивые миндалевидные глаза над высокими скулами, это довольно редкое сочетание для славянского типа лица и Марина Меншикова гордится таким своеобразием. Обычно прелесть ее глаз выгодно подчеркивает плавный изгиб соболиных бровей, но в эти секунды, по мере того, как ведущий отсчитывал цифры, одну за другой, и брови, и глаза, и розовый ротик Марины Меншиковой округлялись все больше и больше, совершенно по-деревенски, как сказала бы она сама, узрев подобное на чужой физиономии или в зеркале… но в этот миг ей было не до зеркал…
- … Ноль! Один! Шесть! Два! Три! Ноль! Оди-и-иннн!!!
Итак, прозвучал тот самый, заветный, счастливый… Вва-а-аууу!!! Сенсация! Есть!!! Есть совпадение карточки и заветного номера! Чудо свершилось! А это значит, что победитель, находящийся в этом зале, сидящий среди нас с вами, получит не сто, а двести!… Двести!… Миллионов!… Ру-у-блейййй!!! Аплодисменты, овации победителю! Или победительнице!… Сейчас мы это все узнаем! Итак, победитель, прошу подняться на сцену!…