У Марины закружилась голова, и чтобы не упасть в обморок прямо в кресле, она обеими руками вцепилась мужу в левое предплечье. Вот, оказывается, почему говорят, что счастьем можно убить!… Можно, еще как можно, запросто! Двести миллионов… пусть рублей. Пусть с выплатой подоходного налога, это все равно будет… почти шесть миллионов долларов! Прощай, бедность! Прощай унизительные бытовые и хозяйственные проблемы! Прощайте навсегда страхи и заботы о том, как одеть и обуть детей, с их законными все возрастающими потребностями!… Это значит, что с грандиозным запасом, на века вперед, решен жилищный вопрос для всех Меншиковых: для них с Валерой дача… не садовый участок, а именно дача… лучше всего в Комарово… или в Репино… Для младших детишек отдельные квартиры, когда подрастут, немедленно покупается квартира на Петроградской для Тимочки и этой… Ольги… с будущим ребенком… Поездки по всему миру! Косметика, по-настоящему брендовая!… Это здоровый образ жизни, подкрепленный всеми возможностями современной оздоровительной и косметической медицины… В том числе и для Марининой мамы… Эта полная смена окружающего социума и даже самих забот, ибо тут уже будут не мысли о том, как выжить, или достойно прожить на имеющиеся средства, а напротив - колебания и сомнения на тему: как выбрать самое лучшее из разнообразного хорошего! Отныне и навсегда - легко и равно доступного!… О, Боже!… Сейчас Валера высвободит руку, встанет, поднимется на сцену и…
По мускулам теплой и огромной ручищи мужа словно бы прошлась легкая волна… и всего лишь. Меншиков по-прежнему спокойно сидел в своем кресле и только помаргивал в сторону начавшейся на помосте суеты, где ведущий тщетно пытался справиться с замешательством: победитель так и не вышел на сцену и ничем себя не обнаружил. Десятки так называемых менеджеров-распорядителей побежали вдоль трибун, проверять самочувствие зрителей, на случай, если победитель грянулся на радостях в обморок. Были отправлены посланцы и в туалеты, в курительные комнаты… Огромный зал гудел ровно и куда более сдержанно, чем час назад, во время "лотерейного" ажиотажа.
Кошмарная догадка, а сразу же вслед за нею - тревога ледяным холодом разлилась по сердцу Марины Меншиковой: он не возьмет! Муж не хочет брать приз! Да… ведь он же так и сказал с самого начала, а она… Нет! Такого не может быть! Сейчас он передумает! Это он просто хочет ее подразнить… или наказать… разыграть, за то, что она так легкомысленно разрешила ему "просто поиграть", с отказом от приза!…
- Мне подсказывают, что все на своих местах, все в добром здравии!… Стало быть, ничто не может помешать розыгрышу нашего приза! Довольно шуток! Победителю… или победительнице дается еще ровно пять… - Пять! - минут, чтобы подняться на сцену, дабы принять от нас чек… два чека на общую сумму в двести миллионов рублей… и наши самые искренние поздравления! Время пошло!
Супруги Меншиковы продолжали сидеть на своих местах: она глядит на него, а он глядит куда-то вдаль.
Да что же это, в самом-то деле!
- Валера, не сходи с ума. Иначе сойду я. Валерочка, пожалуйста!
Меншиков не спеша - он почти всегда и все делал не спеша, и почти всегда и всюду успевал вовремя - достал из нагрудного кармана карточку с выигрышным номером и так же подчеркнуто неторопливо порвал ее пополам, сложил вместе обрывки и опять порвал, сложил еще раз и порвал… Образовашуюся горсточку бумажных лоскутков ссыпал обратно в нагрудный карман и только после этого повернул лицо к жене.
За двадцать лет жизни Марина Меншикова хорошо узнала своего мужа, все его сильные и слабые стороны… как ни странно слабые стороны тоже в нем были: например, он терпеть не мог хурмы и страдал от громко звучащей музыки… Но сильных сторон в нем было куда больше… И сейчас она увидела в глазах своего мужа именно слабость, мелькнувшую и тут же исчезнувшую, а вслед за нею - потаенную горечь, нешуточную муку от принятого и только что исполненного решения… Вот - как ей было невыносимо видеть крушение всех надежд, наблюдать, как все самые заветные бытовые мечты превращаются в ворох пустых бумажек, так и ему было тяжко, только на муже еще повисли и отчаяние, и разочарование, обрушившиеся на подругу жизни… Марина Меншикова смотрела на мужа - и на один миг сама чуть было не уверовала в презираемую семьей Меншиковых науку телепатию: она словно слышала все мысли и доводы мужа своего, так, как если бы он объяснял ей вслух…
Они, худо-бедно, строят свою жизнь и идут по ней, крепко держась за руки. Оба делают, может быть и не поровну, однако все, что в силах каждого, и не в ущерб друг другу. Это и есть равенство любви. Свалившиеся с неба миллионы, не заработанные, а возникшие вдруг, вычеркнут из их жизни одни проблемы и привнесут в нее другие, не менее серьезные. Стоит им засветиться с этаким выигрышем - двести миллионов - это не один миллион - и на работе у Меншикова обязательно возникнут осложнения, реальные осложнения… Почему? Да по миллиарду причин. Например, одна из миллиарда: любой закрытый производственный, научный, научно-производственный коллектив - это всегда борения пауков в банке, где зачастую имеют значение аргументы, прямого отношения к работе не имеющие… А двести миллионов выигрыша плюс мощная общественная засветка - это крепкий аргумент, чтобы отодвинуть разработки Меншикова и его команду чуть в сторону, в пользу конкурентных. Но работа для Меншикова - не просто добыча хлеба насущного, нет, это основной смысл его жизни, почти такой же, как Марина, Тимка и Лен с Манечкой. Ладно, с работой он управится, попытается это сделать, но как быть с семьей и детьми? Тимка, Тимофей влип по собственной инициативе в серьезные жизненные неприятности - и не успел еще хлебнуть лиха, не попробовал себя в битве за жизнь, не закалился - как уже вдруг девяносто девять процентов этих неприятностей растаяли сами собой под лучами золотого солнца! Леня с Машей - то же самое: миллион им голову вскружил, а двести? Да они так и зашагают в будущее, в ногу зашагают, в полной убежденности, что рождены для восторгов, легких побед и разнообразных удовольствий, доставляемых внезапными деньгами. Некий хмырь, Сергутин-Брянцев, щелкнул из прихоти пальцем о ладонь, плеснул наобум золотым дождиком - и судьбы целой семьи, дружной семьи умных и порядочных людей, вдруг сорвутся со своего пути и закружатся по чужим орбитам, проложенных случайным образом каким-то первым встречным… золотарь-меценатом… Меншиков добьется всего, обязательно добьется, и воплощения научных замыслов, и по-настоящему больших денег, пусть и не завтра… Он ведь отнюдь не бессребреник! Но это будут заработанные деньги, и они тоже послужат примером… и Тиме, и Лену с Машей.
- Это просто невероятно!!! На это раз действительно все! Дайте на табло обратный отсчет времени! Даю ровно одну минуту, чтобы кому-то одуматься, либо преодолеть рассеянность!… Пятьдесят девять секунд, пятьдесят восемь… двадцать две, двадцать одна…
- В чем секрет был, Валера, как ты догадался?
- Он задумал слово "стоха". И каждой из пяти букв придал двузначный порядковый номер из алфавита. Эс - девятнадцать, тэ - двадцать. А- не один, а ноль один. Я чуть было не подумал, что "сотня" задумана.
Валерий Меншиков мягко высвободил левую захваченную руку, обнял ее жену за плечо и повлек к себе… Две или три секунды она сердито упрямилась, а потом обмякла, словно бы надломилась, и уткнулась лбом в плечо мужа. Глаза ее были закрыты, крепко, добела, чуть ли не до синевы зажмурены, чтобы ни одна предательская слезинка не выскочила из под век. Валера может - и она должна смочь. Дома взахлеб поплачет, за плотно закрытой дверью…
- Мамик, мы уже здесь! Мы тоже не угадали! Эх, я ведь так и думала, что на единичку начинается, да этот меня сбил!
- Папа, мама! Что вы сидите, все уже! Какая-то, блин, Ангелина Самсоновна Кулик ни за что ни про что отхватила сто лимонов! Пап, скажи ведь - подстава была, пиар на ровном месте!? С якобы угаданным номером!?…
- Подстава, или не подстава, но все идем вниз, к машине, и от папы не отходим. Дети, давайте, я вас возьму за руки?
- Еще чего!
- Мамик, я за! Только давай под ручку, а не за руки!