– Можно подумать, она готова?!
– Конечно, готова. Я ж её учила столько времени. Она вроде не тупая. Или вы считаете, что тупая? Вот, заодно и проверим, если не готова, будем замену искать. На её оклад желающие быстро найдутся. В очередь встанут. – Нина сама не ожидала от себя подобного коварства. Вот пусть теперь придумает, почему его любовница не может замещать главного бухгалтера, будучи заместителем оного.
– В другое время да, но не в конце квартала же и при сдаче годового баланса. – Начальник решительно отодвинул от себя бумаги.
– Всё время будет какой-нибудь баланс. Это же бухгалтерия. У меня серьёзные медицинские показания. Либо на месяц в больницу ложиться, либо хотя бы на две недели в санаторий. – Нина придвинула бумаги обратно. – Баланс у меня практически готов, налоги оплачены, у нас же с вами тут солидная организация, не шараш-монтаж какой-то. Подрихтую и отправлю, а с закрытием квартала Марина должна справиться.
– А если не справится? – Бумаги опять поехали в сторону Нины.
«Ну, хоть не орёт»! – с восторгом подумала она.
– Справится или не справится, там будет видно. – Нина пожала плечами и придвинула бумаги обратно. – У меня ситуация безвыходная. Вопрос жизни и смерти, так что я в принципе готова уволиться, если вы настаиваете. Я в отпуске несколько лет не была. Между прочим, это грубейшее нарушение трудового законодательства. Любая проверка трудовой инспекции грозит предприятию серьёзными штрафами. Так что имею полное право слегка подлечиться.
– Уволиться? Да кому ты нужна? Таких бухгалтериц, как ты, за рубль кучка! – сказал начальник, но бумаги отодвигать не стал.
– А зачем мне в принципе работать? Получу от вас большую компенсацию за неиспользованные отпуски. Чем не золотой парашют? Кроме того у меня муж прилично зарабатывает, и вообще здоровье дороже.
– Это ты права! – начальник подмахнул обе бумаги и придвинул их к Нине. – Но если квартал просрёшь, башку оторву!
– Кто просрёт, тому и оторвёте, это будет справедливо, – заметила Нина, вставая и забирая бумаги.
Слово «просрёт» она никогда не использовала в своём лексиконе, но как-то оно само собой вырвалось и удачно заплелось в ткань беседы. Вот ни убавить, ни прибавить.
Она шла по коридору, прижимая к себе документы, и думала о психологе. Она его почти уже любила.
Вечером Нина отправилась в санаторий и выкупила путёвку. Санаторий в двадцать первом веке ещё сохранял в себе этакий советский лоск. Кроме вытертых ковровых дорожек и отделки стен «юбочкой» из дерева ценных пород, санаторий предпочитал оплату через кассу с выдачей путёвки с синей гербовой печатью. Никаких тебе глупостей с интернетом и он-лайн оплатой! У клиента на руках должна быть санаторно-курортная карта и путёвка. По этой путёвке машину Нины должны пустить на территорию, разместить на стоянке и выдать постоянный пропуск для проезда. По этой же путёвке ей во время заезда должны выдать ключ от номера. По этой путёвке Нину запишут на различные процедуры и разрешат посещение бассейна. По этой путёвке за ней закрепят стол в столовой и определят питание. То есть, постановка на довольствие и проживание в санатории без серой бумажки с синей печатью абсолютно невозможны! Двадцать первый век. Цифровизация экономики. Россия.
Оставалось самое сложное – мама! Нина набрала номер её мобильного. Мама с места в карьер стала рассказывать, в какие магазины Нина должна её отвезти в субботу по дороге на дачу.
– Мама, я не смогу отвезти тебя на дачу. Я уезжаю в санаторий.
– Какой ещё санаторий? Какие глупости! – заявила мама после секундной паузы.
– Мне доктор велел ехать в санаторий.
– Доктор? Доктор тебя обманул. Ты здоровая женщина.
– Не совсем. У меня расшатана нервная система.
– Ха! Какие мы нежные, от нервной системы ещё никто не умирал.
– Мне не дадут права, если у меня не перестанут трястись руки. Мне нельзя за руль.
– Ерунда какая! Что за новости?! Кто это тебе сказал?
– Мама! Я не прошла шофёрскую комиссию.
– Это что?
– Без этого не дают права.
– А как же ты до того ездила?
– По старым.
– Вот по старым меня и отвезешь. – Мама нажала отбой.
Нина снова набрала её номер.
– Что тебе ещё не ясно? – Мама повысила голос.
– Старые права недействительны. Я уезжаю двадцать третьего. – Тут уже Нина нажала отбой.
После разговора с матерью Нину затошнило. Она вспомнила психолога, стало легче. Как интересно! Всего один визит к специалисту и то, что ему почему-то стало ясно с самого начала, открылось и перед Ниной. Пришлось признать, её никто не любит. Никому нет дела до неё и её болезней. Она нужна всем именно как прислуга. Даже родная мать не обеспокоилась её здоровьем.