— Можно мне с тобой? — поинтересовался я. Интересно поглядеть, почему воину пострадавшему в войне, такое странное отношение. Может он сообщил мне не совсем точную информацию?
— Ну охота тащиться туда, так, пожалуйста…
Вместе с ним мы преодолели не самый близкий путь на общественном транспорте (такие забавные металлические коробки в которых, местные, толпой перемещаются с места на место). Но больше всего поразило отношение окружающих к моему спутнику — большинство отворачивались и старались не смотреть на него, нет конечно несколько человек помогли зайти и выйти из этого самого «троллейбуса» (причём судя по конструкции выходной группы конструктор не предполагал что ей может воспользоваться человек с ограниченными физическими возможностями — то ли тут такие ужасная редкость, то ли я опять чего-то не понимаю), другие уступали сидячее место, но больше всего меня поразила реакция одной из престарелых женщин. Она увидев знак воинской доблести на форме Павла строго его отчитала, за бахвальство купленной боевой наградой. Припечатав что он «ничего не может знать про войну» — всё это было странно. Павел точно участвовал в боевых столкновениях, память невозможно подделать, это я знал твёрдо, но почему некоторые граждане не знают об идущем военном конфликте? Чем дольше я тут нахожусь, тем больше у меня возникает вопросов и тем больше мне хочется вмешаться в текущий порядок.
Попасть в административное здание не составило никакого труда, Павел просто показал дежурившему на входе стражу порядка свои документы, а на мой счёт просто бросил короткое «он со мной». Судя по отношению к безопасности, местные не сталкивались с достаточно напряжённой социальной обстановкой.
Внутри, Павел несколько раз заглядывал в разные кабинеты, уточняя к кому обратиться по поводу своего вопроса. Но чиновники и административные служащие или были поразительно некомпетентны, или с также не желали помочь моему спутнику.
Наконец устав от бесконечных «обратитесь в 305 кабинет…», «Этим вопросом занимается Игорь Юрьевичь, но он в отпуске…», «Может Наталия Семёновна в курсе, но она в декрете…», «это архив, закройте дверь!», я посоветовал Павлу обратиться к самому главному начальнику. Если тут такой бардак, значит в этом его вина, и пусть он сам и разбирается кто должен решать эти вопросы, коль не сумел организовать чёткую работу своих людей. Признав, что я прав, парень направился в приёмную председателя этого заведения.
В приёмной мы столкнулись с довольно симпатичной девушкой. Правда весь её внешний облик портило выражение лица — при одном взгляде на Павла, её передёрнуло от отвращения. Это довольно странно — ведь он не виноват (ну если только в том что плохо постигал науку на учебе в самом начале прохождения военной службы. Хоть его и других солдат ничему полезному толком не учили, всё равно он мог бы проявить и больше усердия — тогда, возможно, смог бы избежать травмы).
Только Павел попытался обратиться к ней, как она тут же заявила что у «Николая Петровича сейчас совещание и вообще он принимает по записи». Она попыталась выставить нас из приёмной, но я подошёл к ней и заглянул в глаза — к сожалению, вместо ожидаемого пустого взгляда наивной девушки на меня смотрели глаза довольно матёрого хищника. Конечно, я не собирался сдавать позиции и опускать взгляд признавая своё поражение, но и перебороть её волю у меня не получалось.
Пока мы с ней устраивали поединок взглядов, прошло некоторое время и дверь кабинета открылась. Оттуда начали выходить какие-то мужчины, классического чиновничьего вида — упитанные товарищ, в брючных костюмах, с портфелями и папками.
В возникшей в приёмной толкучке, я тут же разорвал визуальный контакт с девушкой и метнувшись к Павлу схватил его за рукав и затащил в открытую дверь кабинета.
Внутри находился монументальный стол за которым сидел не менее монументальный хозяин кабинета. Если только что вышедшие отсюда люди выглядели как классические чиновники, то тот кто был перед нами, был чиновником в квадрате, даже в кубе. Помимо монументального внешнего вида, мне хватило одного взгляда на его глаза, чтобы понять что мне тут делать нечего. Если уж я не мог запросто перебороть его секретаря, то с ним тягаться мне вообще не стоит. Этот кадр скорее перепрограммирует меня, чем я смогу как-то повлиять на него. Надо действовать иначе.
Но не на меня одного сидящий за столом Чиновник (именно с большой буквы) произвёл впечатление. Павел тоже явно был впечатлён, на остатках внушённой решительности он что-то начал говорить про положенную ему жилплощадь, как был резко прерван звучным ударом ладони по столешнице.