Тем временем сверху послышались слабые голоса моих спутников. Я принялся кричать в ответ, что тут провал и чтобы они не подходили близко и позвали ещё людей. Похоже меня поняли, так как голоса принялись отдаляться. Я же старался приободрить и поддержать девушку.
Как то так само собой вышло, что в этой ситуации мои попытки успокоить её незаметно переросли в довольно страстные поцелуи. Не знаю сколько времени прошло, но когда на нас сверху свалилась верёвка с фонарём это стало полнейшей неожиданностью. Быстро проверив обстановку убедился что в ближайших окрестностях наблюдается скопление нейрооблаков других людей, понял что это к нам пришли спасатели.
В свете фонаря, разглядел девушку. В принципе с ней всё было в порядке — растрёпанная, грязная и исцарапанная, но довольная. Непонятно только, это из-за спасения или из-за времени проведённого со мной. Но наверное я и сам выглядел так же.
Как бы то ни было обвязав девушку верёвкой, я подёргал за поднимающийся кверху конец, давая, понять что можно тянуть. После того как вытянули Милку верёвку, скинули и мне. И вот уже на поверхности, щурясь от света множества фонарей, нас повели обратно в деревню. По пути меня все поздравляли и хвалили. И даже отец Милки похлопал по плечу и предложил как-нибудь заходить, несмотря на то что точно заметил наши с ней опухшие от поцелуев губы. Судя по этому я понял что теперь я получил если и не карт-бланш на отношения с девушкой, то точно никто не будет препятствовать нашей дружбе.
Но вот воспользоваться любезным приглашением не сумел, так как на следующий день у меня был сильный жар. Так что я даже не смог сам проснуться, а меня довольно долго будила бабушка. Увидев что у меня температура скорее вызвала Раису Сергеевну — местного фельдшера. Она сразу стала подозревать у меня пневмонию на фоне резкого переохлаждения организма. Так что она ушла вызывать скорую помощь, а я так и остался лежать в кровати.
На самом деле болезнь тела для меня была такой же неожиданностью, как и для остальных (я её даже и не заметил будучи плотно занят деятельностью в нейропространстве) пол ночи я провёл в подключении к установке, а навалившуюся слабость списал на усталость.
Как то узнав про случившееся ко мне в сарай прорвалась Милка и обильно поливая постель слезами. Принялась корить себя за то что я заболел. Я как мог, успокаивал её слабым голосом. Но вскоре вернувшаяся фельдшер прогнала её, и сказала моим родственникам готовить меня к транспортировке в больницу.
Дальнейшие события слабо отразились у меня в памяти — помню только как меня загрузили в машину под тихие разговоры собравшейся толпы деревенских и по ухабам долго везли куда-то. Более-менее в себя я пришёл только уже в палате больницы.
Палата была рассчитана на двоих, но соседняя койка пустовала, а на тумбочке рядом с моей кроватью лежало несколько яблок и пара записок.
Всё это время, несмотря на мой, как мой казалось высокий уровень владения организмом реципиента всё же случаются такие накладки. И в дополнение к этому выяснилось что всё-таки моё сознание сильно зависит от состояния этого мясного контейнера. Это тоже довольно неприятное известие, так как это означает что если моё тело утратит работоспособность, из-за болезни или ранения, то и сознание окажется в странном пограничном состоянии. А так как я намереваюсь вскоре оказаться в гуще определённых событий то мне следует обезопасить это направление. Первые шаги в эту сторону я уже сделал — слегка усилив тело (усиливать больше за счёт стимулирования желез отвечающих за выработку соответствующих гормонов я опасался, так как боялся разбалансировать работающий механизм), но этого мало. Следующий этап усиления это различные механические приспособления — раньше я не мог их создать из-за низкого технического развития местного общества и отсутствия собственной производственной базы. Теперь же я обладал ресурсами в виде, пусть и довольно примитивного, но всё же производственного цеха, а также несколькими полу добровольными помощниками, которые к тому же мотивированы на высокую результативность. Но мои мысли на этот счёт прервало вторжение в палату довольно миленькой девушки.
Из-под полуприкрытых век наблюдал за тем как она подошла к окну и немного приоткрыла створку, видимо, чтобы проветрить палату. В этот момент яркое утреннее солнце, насквозь просветило её тоненький халатик. Надо сказать фигура у неё была отличная — узкая талия и широкие бёдра, а когда она развернулась в мою сторону я разглядел довольно большую для её возраста (лет 17–18) налитую грудь. Причём судя по всему она недавно куда-то быстро шла, так как она довольно глубоко дышала, а несколько верхних пуговиц у неё на халате были расстёгнуты, пробуждая воображение. Конечно под халатом она была в каком-то простеньком белье (мне почему-то померещилось что было бы неплохо увидеть её в чём-нибудь кружевном и полупрозрачном).