После них пришло несколько одноклассников ранее бывших друзьями Дани (я в школе толком не поддерживал с ними общения так как не видел в этом смысла — они не обладали какими либо уникальными навыками или знаниями, так что для моих целей были бесполезны), немного поговорив на разные темы, они всё-таки поняли что общение с ними меня тяготит и ушли.
Но долго оставаться одному мне не пришлось. Дверь в палату вновь отворилась и внутрь вошла Синицина — мило краснея и смущаясь.
Глядя как Катя нерешительно топчется у входа в палату я сел на кровати и похлопал по матрасу рядом с собой.
— Садись сюда, не стой…
Нерешительно девушка присела на край кровать.
— Как ты, Даня? — как то отстранённо, спросила она.
— Нормально, поправляюсь вот… — пожал я плечами.
Судя по поверхностному анализу её нейрополя она была не только взволнована, но и на что-то решительно настроена.
— Не хочешь яблоко? — я достал из кулька один фрукт и протянул ей.
Она автоматически взяла его и принялась крутить в ладонях, смотря куда-то в сторону. А затем словно на что-то решившись, она отложила его в сторону и взяла мои ладони в свои руки.
— Даня, я… я…, - тут она не выдержала и бросилась ко мне на шею, — Я так скучала… ждала тебя… а потом сказали что ты в больнице…, - перемежая всхлипывания бормотала она.
Мне ничего не оставалось сделать как обнять её и попытаться успокоить.
— Ты это, не плачь. Всё ведь нормально, — пытался я что-то сказать, пока судорожно подключался к её нейропространству. Но ничего их этого не получалось. Она по-прежнему всхлипывала у меня на плече, а вместо подключения выходила какая-то ерунда — девушка была слишком взволнованна.
Наконец она закончила всхлипывать, и взяв меня за плечи некоторое время смотрела мне в глаза. А затем решительно поцеловала. Причём поцелуй был в губы и она так активно действовала своим языком, что мне волей-неволей пришлось ей отвечать. Чем дольше продолжался поцелуй тем более глубоким становилось её дыхание и тем крепче она ко мне прижималась.
Я нисколько этому не сопротивлялся, а наоборот, осторожно обняв её за талию придвинул к себе. Наконец она оторвалась от моих губ и немного отстранившись покачала у меня перед лицом пальцем.
— Всё остальное потом! Выздоравливай и мы с тобой продолжим.
После этого чмокнув меня в кос она вывернулась из моих объятий, и с улыбкой на лице выбежала из палаты.
Сколько бы я не взаимодействовал с девушками я всё никак не могу их понять. У меня даже начали закрадываться мысли что это абсолютно другой биологический вид — ведь не может же быть столь не логичных и непознаваемых индивидуумов внутри одного биологического вида?
Наконец этот суматошный день закончился и я принялся готовиться к переходу в спящий режим, практически на автомате сканируя окружающее нейрооблако, как заметил приближение знакомого нейрослепка. Похоже медсестра всё-таки решила исполнить свой обещание и проверить мою «энергичность».
Не то чтобы я был против, просто это было как-то странно. Подобное поведение, насколько мне известно, не характерно для местных (хоть подобные ситуации многократно моделировались во многих нейропространствах людей к которым я подключался), возможно это влияние моей установки о «максимальной заботе».
Наконец дверь в палату приоткрылась и внутрь проскользнула девичья фигура. В помещении уже было достаточно темно, так что я слабо различал происходящее, но благодаря нейросканированию окружающего пространства, я точно определил что это моя знакомая.
Подойдя к моей кровати она склонилась надо мной и прижав указательный палец одной руки к моим губам (похоже призывая молчать), забралась второй рукой под одеяло и принялась ей активно меня «стимулировать». Её действия не остались без ответа, что она тут же почувствовала.
Только получив от меня однозначную реакцию, она тут же скинула с меня одеяло и перекинув через меня ногу уселась сверху. Улёгшись сверху принялась горячо шептать мне на ухо: «Тебе сейчас, для выздоровления нужны положительные эмоции. Ты молчи, я всё сделаю сама».
И она действительно всё сделала сама.
Лейтенант девятого отдела пятого управления КГБ СССР Симохин Михаил Юрьевич с каким-то злым наслаждением смотрел как дюжие мордовороты из группы «А», волокут по грязи председателя колхоза — сейчас он наконец-то поквитается с мерзавцем посмевшим перечить ему и почти на полтора месяца запершим в этом аду. Конечно нельзя сказать что это был уж прямо ад — и самого лейтенанта и всех членов его группы хорошо, как и всех, кормили в колхозной столовой, для жилья им выделили один из новопостроенных домов (такие дома за колхозный счёт были построены для всех жителей деревни ранее проживавших в стеснённых условиях или просто в ветхих домах), но то что его, сотрудника всесильного КГБ, никто не боялся, бесило до потемнения в глазах. Теперь-то он отыграется за все унижения, и за отобранное оружие, и за отсутствие доступа к телефону и за это отношение к нему как обычному человеку.