Крепко держась за перила, чтобы их не смывали волны, стояли десантники и всматривались вдаль. Сквозь ночную темноту видели они очертания камыш-бурунских берегов. Сотни сердец усиленно бились. Хотелось быстрее выскочить и зубами вцепиться в родную землю, освободить своих братьев и сестер, отцов и матерей.
Шторм усиливался, пошел снег, крепчал мороз, но караван судов продолжал свой тяжелый и опасный путь. Суда не могли подойти к самому берегу: волны разбили бы их. Они остановились в ста метрах от берега. Десантники пошли вброд.
Появились они на берегу внезапно. Врагу показалось, что это не десант, а какое-то кошмарное сновидение.
— В такой шторм?! В такую страшную декабрьскую ночь?!
Немцы думали, что бушующее море явится для них самым верным стражем побережья.
Спохватились они, когда было уже поздно. Плацдарм на берегу был отвоеван. В бухте высаживались все новые и новые отряды. По пояс в ледяной воде шли они на берег. Бойцы выскакивали на землю, быстро подымались к камыш-бурунскому поселку и с хода вступали в бой. Сквозь вражеский огонь они стремительно продвигались вперед, гоня прочь струсивших фашистов.
— За родину! За Сталина! За солнечный Крым! За родную Керчь! — раздавались пламенные призывы.
Наши части заняли Камыш-Бурун и двигались в город, чтобы соединиться с десантом, высадившимся на Азовском побережье. Они вышибли немцев из Старого Карантина и прошли над каменоломнями. Героические бойцы не знали, что под их ногами в глубоком подземелье находятся их братья по оружию, отважные народные мстители, которые в мрачные дни немецкого владычества не прекращали борьбы с оккупантами.
Радостная весть об освобождении Керчи быстро проникла и в каменоломни. Двое жителей Старого Карантина, рискуя взорваться на минах, проникли через один из самых узких входов совместно с двумя бойцами Красной Армии и сообщили партизанам, что они освобождены.
Стихийно возник митинг. Могучим эхом неслись на многочисленным коридорам короткие страстные речи партизан.
— Да здравствует наш любимый Сталин! — воскликнул возбужденный Володя.
Ему ответили партизаны:
— Ура великому Сталину!
— Да здравствует героическая Красная Армия!
— Слава черноморским морякам!
Партизаны ликовали. Они обнимали и целовали друг друга. От радости и счастья Володя плакал.
Наступили долгожданные минуты освобождения партизан из подземелья. Народных мстителей ждали родные и близкие, ждало все население, ждали широкие и свободные просторы, очищенные от проклятого врага. Началась подготовка к выводу. Чистили и складывали оружие, собирали все имущество.
Но выходить было нельзя. За исключением одного узкого входа, через который случайно и с большим риском удачно пролезли двое жителей Старого Карантина, все входы были замурованы и заминированы. Нужно было сделать безопасным центральный вход, через который только и можно было свободно вывести отряд и вынести все имущество.
Это была очень рискованная и опасная задача.
Для разминирования командование воинской части прислало минеров. Им нужны были проводники. В штабе собрались партизаны.
— Я пойду, — предложил Володя, стоявший сзади.
Он вышел вперед и повторил:
— Товарищ командир, пошлите меня, я ведь знаю эти места, ходил там в разведку…
Командир согласился. Володя вместе с минерами двинулся в опасный путь.
Он шел и думал: «Я иду на большой риск, надо быть очень осторожным. Но что бы со мной ни случилось, открою партизанам двери».
Несколько партизан, в числе их Иван Захарович, провожали Володю.
— Желаю удачи, — тихо сказал Грищенко и поцеловал племянника.
С нетерпением все ждали разминирования. Прошло немного времени. Вдруг раздался взрыв большой силы. Оглушительное эхо прокатилось по каменоломням и наполнило партизан тревогой. Десятки людей побежали к выходному коридору.
У последнего поворота их глазам представилась ужасная картина.
Стена, сложенная немцами и закрывавшая выход из каменоломен, была разрушена. Всюду валялись глыбы камня. А у самой стены, неестественно повернув голову, лежал Володя. Из его полуоткрытого рта бежала струйка крови, лицо было мертвенно желтым…
Так оборвалась героическая жизнь юного партизана Володи. Она оборвалась в начале своего расцвета. Мало прожил юный герой. Но настоящая жизнь не измеряется долговечностью, а тем, как она служила родине, народу. Бывает короткая, но яркая и красочная жизнь, и когда она внезапно потухает, обрывается, то оставляет на долгие годы яркий след. Такой след оставил пионер Володя Дубинин.