— Ты такой опытный Боренька, шептала Галька — Я даже боюсь.
Рядом в кустах тоже кто-то сопел и пытался получать удовольствие. Молодежь честно старалась взрослеть.
— Это что же за безобразие! Вот я всё директору скажу!
— Верка! Охнула Галя.
Наша пионервожатая вышла на отлов нарушителей лагерной дисциплины. Луч фонарика осветил темень. Любовные парочки прыснули в разные стороны. Галька попыталась утащить меня за собой, но потом махнула рукой и убежала в одиночку.
Ну допустим, поймает меня Верка. Но я же один! Что она мне может инкриминировать? Пошел мальчик в туалет, не добежал и справил свои потребности в ближайших кустиках. Я тебя Вера не боюсь.
Верка топала за кустами, старалась шуметь за двоих, потом чертыхнулась. Видимо напоролась в темноте на какой-нибудь сучок. Потом вдруг заплакала. Жалко так, грустно.
— Вера не плачь. Не стоит он этого. Ты лучшая в мире.
Глава 6
— Кто это? Кто это говорит?!
— Ты самая красивая. Ты самая добрая и умная. Ты найдешь свое счастье. Не плачь.
— Голос вроде бы знакомый… Это не ты, Смирнов?
Будучи в новом мире Борисом Смирновым, я не мог возражать.
— Я Вера Михайловна. Я не мог терпеть, мне вас так жалко стало. Вы самая лучшая.
— Тебе сейчас самого себя жалко станет. Иди-ка сюда, Смирнов.
Я вышел на свет фонарика и увидел нашу прыщавую начальницу. Она сидела на пеньке и почесывала оцарапанную ногу.
— Ты где научился комплименты взрослым женщинам говорить? Далеко пойдешь, если не остановят. Ты почему не спишь? Тоже на свиданку ходил? А я ведь всем вам запретила. Директор приказал, пойманных на ночных свиданиях отчислять из лагеря. Домой захотел?
— Какие свиданки. В туалет я ходил, а когда возвращался, ваш голос услышал. Правда, жалко мне вас. Такая красивая, должна быть очень счастливой. Всё у вас должно быть хорошо.
— Ага. И зарплата нищенская и каморка съемная, каждый месяц половину зарплаты этой мымре отдаю. Да что ты понимаешь, малек. Иди-ка спать, жалельщик нашелся. Жалелка еще не выросла.
— Дама ошибалась, жалелка для моих четырнадцати лет работала у меня уже хорошо. Эрекции возникали каждую ночь. Мальчику уже хотелось. И мальчик знал, чего хочет.
— Деньги? А я ведь могу дать этой дурочке приличные деньги. Добыть не жалкие рубли воровки продавщицы, а сотни и тысячи рублей вопрос только тренировки.
— Вер Михайловна. Сердцу не прикажешь, вы мне очень нравитесь. И мне кажется, я смогу вам помочь. Не верите? Со временем поверите.
— Иди спать, трепло! А то рассержусь. Еще нашелся Дон Жуан пионерлагерный. Брысь!
И с печальным мяуканьем я вынужден был удалиться. Ни моего майбаха, ни счета в банке у мальчишки древних шестидесятых годов не было. Мне нечем было привлечь смазливую дурочку. А жаль. Глупая малолетка все-таки немного меня расшевелила, хотелось нормального секса.
Дополнительно покусанный комарами и неудовлетворенный, я вернулся домой и, не отвечая на вопросы друзей, полез в кровать.
— Ну как она тебе дала? Спрашивал Димон.
— Хорошо целуется? Вторил более нравственный Вован.
Друзья довольно скоро затихли и засопели носами. Я, борясь и с лютым голодом и со сном, стал представлять магазин и его содержимое. Свет в помещении уже не горел, продавщица всхрапывала в соседнем помещении и видела первый сон. Из щели в двери пахло спиртным. Портвейн три семерки, определил я. Пачка печенья взвилась в воздух и отправилась в палату, где спала девочка блондинка. А я ведь так могу поглядывать за девчонками, попутно установил я. Мечта школьника. Тумбочка спящей малышки была полупуста, место для подарка нашлось. Всё же трудно проводить такие сложные операции. Необходима тренировка.
А теперь себе. Всего и много. Но лучше выйти из комнаты. Ребята крепко спят, в маленькой прихожей нашего сарайчика мне будет удобнее.
Упершись задом в дверь, чтобы случайно не побеспокоили, я начал с пачки печенья. Прихваченная вслепую с полки бутылка оказалась лимонадом. Дюшес, дрянь редкая, но чтобы запить сгодилась. Я сожрал две пачки, автоматически отправляя упаковку даже не в магазин, а в близлежащий лес. Не может быть, чтобы у ворюги продавщицы не было какого-нибудь дефицита в заначке. Посмотрим в холодильнике…
Я едва не взвизгнул от радости. Палка колбасы, полная нетронутая палка. Похоже, никакая не докторская, что-то подешевле. Но для детского желудка сойдет…
Впервые я был сыт. Сытость эта преходящя и вызвала поеданием не самой полезной пищи. Не важно. Батон колбасы оказался обглодан до половины. Вторую половину я решил спрятать среди полок магазина, за коробками с чаем. Надеюсь, мыши не успеют подобраться, и я смогу утром позавтракать не одной манной кашей.