— Не очень Боренька.
— Кто сейчас танцует в Мариинке? Макарова? Комлева?
— Ну ты Борька даешь. Где и нахватался. Правда, хочешь в театр?
Я кивнул. Вдруг страшно захотелось в ложу театра, и чтобы театральные бинокли, хрустальная люстра над головой и занавес подымается.
— В ТЮЗе говорят сейчас отличные постановки. Два клена по Шварцу. Баба Яга очень страшная.
Вот и поговори с ней.
На зарядку. По порядку. В очередной и далеко не последний раз. Мы занимались лениво и без особого напряга. Физрук к нам особо не приставал. У одних это последняя зарядка в году, другим не так повезло. Во всяком случае, завтра приезжают родители и забирают своих чад из лесного приволья в бензиновую вонь большого города. Там у нас свои игры и своя зарядка.
— Боренька! На минутку со мной в лес сбегай. Ну очень прошу!
Галька принаряжена и немного нервничает. Скоро пойдем на концерт, отдадим свой творческий труд на суд строгого ценителя. У нас в лагере все хрюкать умеют, зрителя не обманешь. Бегу вслед за Галькой к заветной дыре в заборе.
Глава 28
— Боренька, не надо!!! Не надо!!!
Она кричит. Она машет руками. Она показывает на что-то у меня на руках. Что случилось?
— Не подходи! Не подходи ко мне.
— Погоди, ты о чем? Ты об этом колечке?
Вдруг догадываюсь я.
— Оно убивает. Как ты мог, Боря?!
— Откуда ж я знал. Что это за кольцо?
— Ты, правда, не знал? Только не подходи.
— Да не подхожу, успокойся. Что это за кольцо, объясни.
— А ты, правда, не инквизитор?
Господи! У них еще и инквизиторы есть. Костров инквизиции не хватает.
— Это кольцо против нас, против оборотней. Чтобы выявить нас и уничтожить. Сейчас-то их мало осталось, а раньше нашего брата отлавливали с их помощью. Скольких на кол посадили, в избах сожгли. Ой, не подходи Боря.
— Всё, всё. Снимаю кольцо, прячу в карман. Довольна.
— А вдруг оно вывалится. Говорят, оно обжигает. Язвы получаются на теле. Сознание теряешь, тебя повяжут и в тюрьму.
— Галька, а ведь нам на концерт пора. Успокойся, нам через час выступать.
— Я, наверное, не смогу.
— Сможешь. А о кольце мне потом, после концерта расскажешь. Ко мне оно случайно попало. Я и думать не мог, что могу тебе навредить. Прости Галочка.
Она доверчиво улыбается, снова ласково смотрит на меня. Но чувствуется, что колечко у меня в кармане её еще беспокоит. Куда б его подальше спрятать. Нет, вещь, наверное, полезная. Но с ней надо поаккуратнее. Чуть было симпатичную лисичку до смерти не напугал.
Прячу в кармашек, который мамка нашила мне на трусики. Спрячешь туда денежку, сынок, наверняка говорила. Все они, мамки одинаковы. Во все времена.
— Ну вот, успокойся, она далеко. Пошли на концерт.
И мы пошли. Потом побежали. Слава богу, успели.
Мы пели. Мы танцевали. Мы декламировали стихи. О партии, о правительстве, о Родине, о весне. О бесконечно дорогом и любимом… Нет, не товарище Сталине. Товарища Сталина временно отменили. Бесконечно родным и любимым стал у нас на текущий момент родной город, родной лес, родная полянка в родном лесу. И конечно же, папа и мама. И конечно же, Родина. Которую обижают проклятые империалисты. И об этом мы тоже читали стихи.
Хорошая подборка у нас получилась. И отличные подобрались чтецы. Я уж засомневался, как бы после такой красоты нас не засмеяли с нашим поросячьим номером. Зря сомневался.
С первого нашего появления на сцене зал начал хохотать и хохотал до тех пор, пока отважные пионеры не отступили со своих позиций. Отступили и снова, поразив Анну Ванну, двинулись в поход. Поросята на сцене лежали в лежку, испуганно поглядывая на нас. Мы не теряли надежды увидеть их и поиграть.
«Поросята спать легли!!!»
Бурные аплодисменты в зале и крики: еще, еще. Длились минут пять. И вдруг в зале раздался настоящий поросячий визг и какой-то шум. Один мальчик бился в судорогах и вырывался из рук своих друзей, рвался на сцену.
ИИИИИИИИИИ!!! И если глаза мне не изменяют, у него стало меняться лицо. Поросячий пятачок и густая шерсть на лице. Оборотень?!
— Господи! Не было печали. Как его в лагерь то отпустили?! Ребята! Вы ничего не видели. Ничего не было, ребята. Всем организованно разойтись по корпусам. Вожатые проконтролируйте эвакуацию.
Буйного поросенка уже вязали массовик затейник и физорг. Тот вырывался и жалостно хрюкал.
— Надо же Борьк. А как маскировался, вздохнул Димон.
— Эти оборотни везде, солидно подтвердил Вован. Шпионят на США и выведывают наши планы. В сумасшедшие дома их надо сажать.