Адрес я знал. Несколько неудавшихся попыток с последующим приближением к цели и вот эта улица, вот этот дом. Обшарпанная пятиэтажка. Не из хрущевских, явно дореволюционной постройки. И ремонтировалась тоже явно до революции. На плохо асфальтированной улице ребята играют в войну. Кого-то убили, кто-то взят в плен и сейчас отказывается давать показания. Жизнь бьет ключом, пара парней переростков готова дать ключом по голове в реале. Ножи в карманах, в глазах недовольство всем окружающим. Созревшая колония для малолетних преступников. Да, в Петербурге мне будет интересно.
— Боренька. Ты что, тоже задремал?
Вера треплет меня за плечо. Она уже проснулась и полна сил.
— Давай завтракать, пионер Смирнов. Где там твои пирожные?
Мы едим бутерброды с икрой и свежие парниковые огурцы. Мы пьем лимонад и снова едим. Мы счастливы и довольны. Верка потрясена, кажется, она в первый раз поверила, что у её кавалера есть деньги.
— Боренька. Ты ограбил банк.
— Тепло, но мимо Верочка.
— Ты американский шпион и продаешь секреты империалистам.
— Секрет манной каши в нашей столовой. Продал и дорого!!!
— Клоун. Тогда уж не знаю. Я беспокоюсь за тебя Боренька. Такие деньги у мальчика.
— Эти деньги никому не принадлежат. Они мои и только мои. И твои тоже, Верочка. На них мы немного погуляем и даже выпьем крымского муската.
— Только через мой труп, Боря.
— Хорошо, мускат будешь пить ты, а я буду на тебя смотреть.
Она закрывает глаза. Так ей хочется меня поцеловать, но стесняется пассажиров.
— Выйдем в тамбур, Вера.
— Зачем? А, понимаю.
Мы выходим в прокуренный холодный тамбур и там я её несколько раз нежно целую.
— С ума сошел. Потом Боренька, потом… Когда ж мы приедем?!
Чувствую, что по приезде в Ленинград, мы, прежде всего, наведаемся к ней домой.
Паровичок тянет, надрываясь, наш счастливый вагон к заветному городу Ленинграду. Здесь Ленин начал Великую Октябрьскую революцию, и мы теперь расхлебываем последствия.
Звучит гармошка, по вагонам идет, еще не сосланный на Валаам инвалид. Он играет что-то военное, типа «Выпьем за Родину. Выпьем за Сталина». На святое дело, выпить и закусить, народ бросает ему денежку. Мы с Верой тоже бросаем по рублю. Скоро начнется цивилизация, скоро Зеленогорск.
А вот и они. Не к ночи будь помянутые, хулиганы. Как-то проскользнули мимо милиционера. Идут, гогочут на весь вагон, хозяева жизни. Пристать у нас вагоне особо и не к кому, ни красавиц, ни богатеньких Буратин. Не над кем покуражиться и схватить кайф. Впрочем, одна хорошенькая девушка в вагоне всё же есть.
Они подсаживаются к нам с Верой. Старший коротко командует: Пацан, встал и вышел. Освободи место дяде.
Вера испуганно хватает меня за руку. Я вырываю руку. Вступать в рыцарский бой с беспредельщиками я не собираюсь. Буду бить в спину, бить сильно и больно. Только бы не убить.
Главарь получает весомый удар в голову. Я бил в затылок. Вообще таким ударом можно и вырубить человека, но у главаря кость на голове метровой толщины. Сявки получают удары полегче, по почкам, под ложечку. Они ничего не понимают, катаются по заплеванному полу вагона и воют, отвратительно ругаясь. И тут, наконец-то, появляется милиционер.
Объяснения с товарищем милиционером занимают пол дороги от Зеленогорска до Питера. Все пассажиры нас оправдывают и ругают хулиганов. Одна только старушка начинает их жалеть: бедненькие, как им больно то.
Итоговое резюме, хулиганы подрались друг с другом и нанесли себе легкие телесные увечья.
Главаря милиционер всё же задерживает, видимо знакомая личность, ночевать ему сегодня в отделении милиции, в уютной камере.
Мы успеваем отдышаться, успокоиться.
Наш поезд прибывает в город Ленинград. Еще не город Герой, еще не вручена Золотая Звезда, еще обелиск городу Герою не стоит на площади Восстания.
Город Ленинград, Финляндский вокзал. Просьба освободить вагоны. Откуда-то появившийся проводник выпроваживает нас на перрон. Приехали.
— Ох, Боренька, я в туалет захотела. Сообщает героически терпевшая Верка и тянет меня за собой. Мы совершаем прозаические манипуляции и, вкусив ароматов советских туалетов, выходим, наконец, в город.
Не так много людей, не так много машин. Такси, слава богу, есть и очередь к ним не выстраивается. Народ бережет деньги.
Я высматриваю подходящего, на мой взгляд, таксиста и сразу обращаюсь к нему с интересным предложением.