Мне и вправду захотелось немного в туалет. Эта гадина Витек умел действовать угнетающе на нервы. Если смолоду не убьют, наверняка пойдет служить в КГБ.
— Говори быстро, что ты там хотел мне сказать. Мне некогда, меня ждут.
— Какой начальник. Его ждут, к нему записываются на прием. Берега попутал, малец?
Короче. Ты тут в самоволку с пацанами бегал не иначе в магазин. Если спи…л чего, узнаю, ответишь.
— Короче. Если украду что, с тобой обязательно поделюсь. Но пока с кражами ничего не получается. Твоего опыта нет, крыши такой нет.
— А он наглый.
— Может Витек его без кастета? Попинаем немного. Чтобы ему наш лагерь малиной не казался. Наглая такая харя.
— Вера Михайловна, я иду! Сейчас прибегу. Уже бегу.
— Пионервожатая зовет, объяснил я. Давайте ребята в следующий раз.
— Смотри, следующий раз больно будет. Беги пока.
Никаких пионервожатых вблизи не было. А с Витькой следовало решать в ближайшее время. Иначе опять загремишь в медпункт.
— Борька, ты где опять застрял? Мы уж думали, тебя волк съел.
— Его не волк, его Галька трепала. Замуж, небось, хочет?
— Ты Димон не хихикай, семья дело серьезное. Готовить Галька умеет. Опытная.
Парни согласились, что Галька опытная и начали обсуждать, пойти нам завтра на рыбалку или опять собирать землянику.
— И это божье наказание мне на целую смену, подумал я.
— Пацаны, когда смена в лагере кончается?
— Тебе-то что. Ты ж вроде на две смены приехал.
Удар ниже пояса. Меня что-то дернуло в голове. Неподалеку заскрипела старая береза и начала валиться на соседний корпус.
— Куда сука?! Куда падаешь?!
Дерево изменило траекторию падения и рухнуло на клумбу с фиалками.
— Надо быть осторожным. Надо быть очень осторожным. Запомни это Борис.
— Давно надо было её спилить. Козел наш директор. А если б кого убило.
— А не пойти ли нам мяч попинать? Время еще есть.
У детей мысли в голове долго не держатся. Всё уже забыли и с энтузиазмом катаем штопаный мячик по футбольному полю. Как ни странно, я с большим удовольствием включился в игру и даже показал, что еще не всё забыл из своего спортивного прошлого. Парочка финтов произвела впечатление на моих друзей.
— Борька как думаешь, в первенстве лагеря мы какой место займем?
— Последнее, чуть было не сказал я. Но вовремя исправился. — Третье место вполне реально.
Мы еще погоняли мяч, пока нас не погнали с поля. Пора чистить зубы, умываться и ложиться спать. Режим дня соблюдали строго. Только не особо следили, как мы его соблюдаем. Разогнали по палатам и всё. А как мы так в палатах, спим, или на головах ходим. Лишь бы тихо было.
— Борьк, расскажи чего-нибудь.
Этого я не ожидал. Думал, мои коллеги быстро уймутся и заснут. И тут я немедленно приступлю к грабежу и дополнительному ужину.
— Рассказать какую-нибудь снотворную страшилку я не сумел. Мои слушатели потребовали продолжения. Франкенштейн пожирал уже четвертую жертву, а они всё не спали. Я сам притворился спящим и захрапел. В комнате воцарилась тишина. За окном сначала далеко, потом ближе зазвучало требовательное: мяу, Мяу, МЯУ!!! Галька, понял я.
Стараясь не шуметь, я натянул шорты и подцепил с пола сандалии.
— К Гальке пойдешь? Ты смотри осторожнее, сказал Димон.
— Галька опытная, а ты у нас первачок. Вздохнул Вован.
— К черту, прошипел я, вылезая за дверь.
Комар тут же укусил меня за нос. Как они зверствуют здесь в Карелии. Словно души изгнанных финнов мстят проклятым оккупантам.
Прекрасная белая ночь карельского перешейка. Уже отцвела черемуха, но девочки только начали невеститься. У них еще впереди масса времени. Где же это чертово место для свиданий. Говорили, что за третьим корпусом, рядом с туалетами, очень романтично, и в глубине лесопосадок. Какой-то дурак не ограничился уже имеющимся на территории лагеря количеством деревьев и посадил быстро разросшиеся молодые деревца. Маленький лесок скрывал загулявшиеся парочки, и озверелые вожатые отчаялись по вечерам выгонять их из леса. Чикатилы на вас нет, думал я, продираясь через джунгли. Великий русский маньяк был молод и не планировал еще ни изнасилований, ни людоедства. Учился и учил других нравственности и патриотизму. Мяу! Услышал я буквально в двух шагах.
— Ты что ли, кошка?
— Я Боренька. Пришел, наконец. Меня уже комары съели.
Комар тяпнул меня за ухо, Галька тоже взвизгнула и повисла у меня на губах. Минут пять мы целовались. Она сопела, я честно старался получить удовольствие от слюнявых поцелуев и от запаха нечищеных зубов. Знал бы этот идиот Набоков, что это за удовольствие, сроду бы свою Лолиту не написал.