Вожатая смотрит на меня долгим усталым взглядом, а потом вяло машет рукой.
— Давай уже… пионерка.
Но я не даю.
***
Дышалось под водой трудно. Экий сюрприз, а? Люди вообще поразительно плохо приспособлены к жизни везде, где нет прихотливой смеси кислорода, аргона и азота, солнечной радиации и углекислого газа. И еще трехразового питания, душа и кофе. О да, я бы сейчас продала душу за «капучино» с пенкой!
Счастье, что у меня имеется «воздушный карман» — смесь противогаза и маски для ныряния, которая заряжается миниатюрной кислородной капсулой. Одной такой капсулы хватало на пять минут. У меня их четыре.
Также повезло, что речка у нас неглубокая, специально такой сделана — во избежание несчастных случаев. Три метра, хотя визуально кажется больше из-за установленных на дне маскировочных плит тусклого бурого цвета. Посмотришь с берега — впечатление, будто тут метров десять-пятнадцать, не меньше. Умные люди у нас работают, даже приятно.
А еще на дне лежат специальные якоря и раскладные мешки-носилки, соединенные с лебедками на берегу. Очень помогает при эвакуации захлебнувшихся идиотов — десять секунд, и ты на берегу, в крепких и профессиональных объятиях Виолы. Многих такая перспектива привлекает, между прочим.
Я устанавливаю последние носилки в паз до щелчка и с облегчением отталкиваюсь от дна — в ушах звенит, я не очень люблю все эти глубоководные приключения. Но привлекать к этому делу наших техников — идея так себе, они все поголовно андроиды и без качественного надзора наворотят дел. А отвечать будет кто? Правильно, Славя.
Выныриваю, сдергиваю осточертевшую маску, выбираюсь по деревянной лесенке на пирс, забрасываю оборудование в эту самую сторожку — переодеться бы тоже надо, а то черная подводная униформа как-то слишком бросается в глаза — и направляюсь в сторону лагеря, как вдруг…
— Привет, — широко ухмыляется мне наш припадочный пациент Семен. Вернулся от Ольги, значит, потому что, в отличие от меня, переодеться в аутентичные пионерские плавки он уже успел. — А что ты здесь делаешь?
«Тружусь не покладая рук, чтоб тебе комфортно было, кретин».
— Да ничем особенно, — застенчиво улыбаюсь я. — Немного плаваю, отдыхаю. Погода сегодня просто замечательная!
Это разводка для идиотов — мой костюм совершенно не похож на купальник. Но Семен как раз и есть официальный идиот, поэтому ведется сразу и без сомнений. Откуда он вообще взялся? Еще двадцать секунд назад пляж был чист и безмятежен, как мозги наших синтетических пионерок. Не иначе парень освоил технику скоростного перемещения в пространстве!
— А что там за острова? — выдает он следующую часть заготовленной речи. — Туда можно сплавать?
«Острова Дикого Секса, вот как они называются. Нужно объяснять, почему? И нужно ли указывать, почему он завел этот разговор именно со мной? За что ж мне такое наказание?»
— Конечно, можно, — лучезарно соглашаюсь я. — Вот этот поближе называется Длинным, земляники там… а вот тот называется Дальним. Удивительно, да?
Это я срываюсь. Но Семен глядит заворожено, будто приклеенный, и совсем нетрудно догадаться, какие мысли копошатся сейчас под его вихрастой головой. Нет уж, пора с ним заканчивать, хватит мне стресса на сегодня. Сейчас я ему так отвечу, что он меня уж точно запомнит навсегда, а уж Ольга…
Я прихожу в себя уже когда с губ готовы сорваться первые острые слова. Что это на меня нашло сегодня? Это все чертов стресс. Так, расслабилась, Славя, вдох-выдох, это называется газообмен. Улыбнись и выйди из этой ситуации.
— Мне уже нужно идти — много дел! — для разнообразия ничуть не кривлю я душой. — Но если хочешь, найди здесь Ульянку — такая маленькая ракета, рыжая, как морковка — она всегда с удовольствием составит тебе компанию. Или, может, Мику… помнишь Мику? Она веселая!
Он глядит в землю, словно в первый раз рассматривая теплый желтый песок и мелкие белые речные ракушки.
— Да нет, я как раз хотел бы… а, ладно. Позже увидимся, ладно? Вечером, может быть?
— Хорошо, — легко соглашаюсь я. Как только смена закончится, смоюсь в местный бар — только меня и видели! — Договорились!
Уходя, я буквально спиной чувствую, как Семен пялится мне вслед. Далась я ему! В парке десятки миленьких пионерок, по умолчанию готовых на любой возможный каприз, любую конфигурацию, на которую способна человеческая анатомия. Все возможно, только мигни — но нет, нужно пристать к единственному занятому делом человеку.
Жизнь несправедлива.
***
Спокойно провести день мне опять не дали — передали срочное сообщение, воспользовавшись «внутренней связью». В чем тут суть? Наши андроиды оснащены устройствами связи — таким образом мы можем подключаться к любому каналу, отслеживать их местоположение и поведение, и еще много чего. Но при желании эти устройства можно использовать и для пейджинговой связи, и это даже поощряется — вроде как мобильные телефоны не вписываются в отыгрываемый временной промежуток, «условные восьмидесятые», а мило болтающие девчонки, рассыпанные по заросшим аллеях парка — наоборот, оживляют атмосферу и придают ей достоверности.
Я задумчиво гляжу на замершую передо мной Саманту — стройную, самую чуточку угловатую девочку с почему-то ярко-синими волосами.
— Повтори-ка передачу, милая.
— Отправитель: М21, север, разрыв. Вызывается: дежурная хостесс, разрыв. Запрос: встреча в координатах: один, один, семь, два, разрыв, четыре, пять, пять, восемь, разрыв. Время: двенадцать двадцать, разрыв. Без ответа. Конец передачи, — послушно повторяет она. Неподвижное лицо и монотонный голос выглядят диковато на фоне шумящей вокруг листвы, тщательно отглаженной пионерской формы и красивого, почти (но не совсем) детского личика.