Стал Толя после школы приходить на завод. Посидит у отца в кабинете для начала, а потом надевает маленькую, специально сшитую мамой заводскую робу — синие брюки и халат — и идёт в цехи. Здесь же встречает других ребят из кружка. У Давида Емельяновича такой порядок: пусть кружковцы чувствуют себя на «Запорожстали» не экскурсантами, а своими людьми.
— Чего углядел? — спрашивает его по дороге пожилой токарь, на секунду остановив станок и старательно пряча усмешку. — Появились мыслишки?
— Пока ещё нет, — ответствует Толя и топает дальше. — Присматриваюсь.
Ох и огромен завод «Запорожсталь»! Целое государство. Одних цехов не перечтёшь.
Постепенно уразумел мальчик, как делают металл, понял во всей последовательности технологический процесс предприятия. А у себя в кружке ребята мастерили. Учились читать простейшие чертежи. Толя делал заметные успехи. В кружке Бевзюка шеренги, как в классе, не было. Но если бы она была, мастер поставил бы Поповича совсем не замыкающим. Дома у Толи появилась специальная библиотечка по металлургии, и теперь они с отцом разговаривали на своём непонятном языке. Мама слушала их, качала головой и расстраивалась: очень беспокоили её руки сына — со сбитыми ногтями, огрубевшие, накрепко испачканные металлической пылью. Совсем не детские.
Когда Поповичу сровнялось одиннадцать лет, затеяли в кружке большое дело. Случилось так.
Шёл Толя по сортировочному цеху. Сюда поступает металлический лист, который прокатывают в других цехах. В сортировке рабочие захватывают листы специальным электромагнитом на подвижном креплении, транспортируют его на площадку и здесь укладывают в деревянные прочные ящики. Остановился мальчишка у площадки, долго глядел, как трое молодых рабочих укладывают тяжеленные листы. Потом присел на корточки рядом с плотниками, которые заколачивали ящики с металлом.
Ну и работа! Впрочем, они, ученики Давида Емельяновича, давно постигли эту, в общем-то, хитрую науку — забивать гвоздь с одного удара! Теперь Толя жил уже в мире хитрых станков, автоматических линий, изобретений, в мире научно-популярных журналов, которые стали его любимым чтением. Давид Емельянович приносил на занятия даже вырезки из чешских и немецких журналов, и ребята докапывались до сути зарубежных технических новинок.
Вечером Попович выдвинул идею: в сортировке не таскать листы и не стучать молотком.
— Короче, сделать автоматическую линию сортировки и маркировки листа? — уточнил Давид Емельянович.
— Во-во.
Бевзюк задумался, потом сказал:
— Давай завтра на занятиях обсудим. Соображения какие-нибудь уже есть?
— Кой-какие есть, Давид Емельянович. Можно, я чертёж принесу?
— Действуй. Если не возражаешь, я тоже подумаю, прикину…
— Ладно, — согласился Толя.
Тут мне хочется прервать речь о Поповиче и рассказать о другом его сверстнике. Толя его не знает да и не может знать, ибо разделены они расстоянием в восемь тысяч километров и отрезком времени в тридцать три года.
Стояла осень 1943 года.
На советский Дальний Восток прибыл с визитом вице-президент Соединённых Штатов Америки Генри Уоллес. Далеко на западе шла жестокая битва с фашистами. А здесь, в глубоком тылу, всё было подчинено фронту. В городе почти не осталось мужчин.
Высокого заморского гостя долго возили по пустынному Комсомольску. В пригороде, где раньше было нанайское стойбище Дзёмги, внимание Уоллеса привлекли женщины в кирзовых сапогах и тёмных платках, которые копали картошку на пустыре, взмахивали тяжёлыми лопатами. Женщины, в свою очередь, с интересом посмотрели на чудного человека в светлом элегантном костюме, каких в Комсомольске отродясь не видывали, на его лакированную машину и почтительную свиту в очках. Потом женщины снова принялись копать, не обращая более внимания на кортеж — время было голодное, и картошку ждали дети.
Затем Уоллеса повезли на завод «Амурсталь» — большое металлургическое предприятие, крупнейшее на востоке страны, построенное и пущенное в военное время.