Пес закружился, нюхая землю, как обычно делают все собаки, получившие свободу движений после длительного лишения ее, засуетился, метнулся в одну сторону, в другую, наконец, движения его сделались менее порывистыми, он, казалось, нашел то, что искал, и побежал в сторону от цеха. Мы едва поспевали за ним.
5
Я не знаю, мелькнула ли у Сергея Александровича уже в этот момент догадка о том, что вскоре стало для всех нас совершившимся фактом, но, несомненно, та энергия, с какой Кембль пустился в преследование, по вполне понятным причинам обрадовала его и в то же время наг вела на некоторые размышления. Что Кембль бежал по следу, для всех нас не представляло никакого сомнения.
Когда собака стремится убежать, она несется во всю прыть, пустив хвост по ветру или поджав его, если она напугана, не теряя ни секунды; когда она бежит «просто так», без какой-либо определенной цели, без направления, она то побежит, то остановится, подолгу занюхивается на одном месте, повернет туда, сюда, опять задержится… Когда же она «идет» по следу, вы узнаете это сразу; у нее деловой, сосредоточенный вид, она нюхает землю, но ровно настолько, сколько требуется, чтобы уловить необходимый запах, понюхала — побежала, понюхала — побежала, то есть, в сущности, даже не перестает нюхать, так как почти не отрывает носа от земли; может и петлять, как заяц, если это делал тот, кого она стремится отыскать, догнать, однако и эти «кренделя» на местности будут выписаны так, что вы сразу поймете, что это продолжение поиска, логическое развитие преследования… Именно так бежит розыскная собака.
Но Кембль не был розыскной собакой! — возразите вы мне. Да, не был, но всякая собака в известных пределах может быть розыскной, особенно если она идет по следу известного ей человека.
Словом, предложив пустить Кембля, я вовсе не имел мысли сейчас же догнать и изловить преступника. Но случилось так, что это обстоятельство явилось решающим в истории с нарушителем.
Кембль добежал до забора, которым была обнесена вся заводская территория, и ткнулся носом в одну из досок. Она была оторвана и едва держалась на гвозде. Очевидно, здесь злоумышленник проник на площадку завода. Мы один за другим стали пролезать в эту щель, когда легкий возглас Сергея Александровича привлек общее внимание. Кембль, натянув поводок, усиленно искал что-то в траве; Валентин, неотступно следовавший по пятам своего начальника, подскочил к собаке, рискуя быть укушенным ею, нагнулся и что-то поднял; взглянул и тотчас протянул Сергею Александровичу. Тот посмотрел и даже присвистнул от неожиданности.
— Вот это да-а! — в его голосе слышалось изумление.
Секунду или две он размышлял, затем возвратил находку Валентину, сказав: «Спрячь, да, смотри, не поте-ряй! Она еще пригодится нам!» — и обернулся к начальнику охраны завода.
— Я думаю, что Кембль виноват не так уж сильно.
— То есть?!-опешил тот, видевший в собаке чуть ли не первопричину всех зол.
— Разрешите объяснить позднее. А сейчас мы попробуем довести дело до конца. Поехали, друзья! Только на минуту завернем к заводоуправлению: я должен позвонить по телефону…
— Что вы задумали? — спрашивал я его через несколько минут, когда мы снова ехали в машине, удаляясь от завода. Кембль ехал с нами, сидя между мной и Сергеем Александровичем, на всякий случай — в наморднике.
— Сейчас вы все поймете. Валентин, покажи, что ты нашел.
Валентин слазил в карман и вложил мне в руку какой-то небольшой металлический предмет. В первую секунду мне показалось, что-револьвер; но он был слишком мал. Я поднес его ближе к глазам, он тускло блеснул, и тут я узнал его: зажигалка!
Открытие было столь ошеломляющим, что в первый момент я не мог произнести ни слова. Симкин — враг?! Так это по его следу бежал Кембль?! Нет ли тут ошибки?
— Неужели это Симкин?.. — У меня не поворачивался язык выговорить то, что уже было очевидностью.
— Да, — коротко и решительно подтвердил начальник клуба. — Судите сами: кто же еще? Думаю, что он такой же Симкин, как мы с вами леди Астор или Вандербильт.
Голос моего друга звучал жестко, беспощадно. Гнев, вызванный вероломством врага, мешался в нем сейчас с оскорбленным чувством честного человека, подло обманутого тем, кому он доверял. Те же чувства и мысли владели мной и Валентином.
— Подлец! Наймит! — вырвалось у него. И больше он не произнес за всю дорогу ни слова.
6
Все должно было решиться в ближайшие полчаса. Теперь всех нас волновал один вопрос: застанем ли мы Сим-кина дома? А вдруг он догадался о провале и поспешил скрыться!..