Так было не раз. Гитлеровцы хвалили своего нового посыльного за быстроту и исполнительность, а подпольщики — за сообразительность и смелость.
Как-то Витя шёл со своим жёлтым портфелем мимо железнодорожной станции. И вдруг заметил, что за шлагбаумом у склада какой-то мальчишка чинит велосипед. Фигура его показалась Вите очень знакомой. Подошёл ближе: «Шура!»
Но… тут же, приняв безразличное выражение, насвистывая, прошёл мимо.
Со стороны можно было подумать, что ребята никогда не видели друг друга.
А дело было в том, что Шура в это время, как и Витя, выполнял своё задание: следил за передвижением фашистских войск и техники по железной дороге. То он оказывался в районе станции с велосипедом, то со школьным учебником…
Именно в такой момент его здесь заметила девочка — бывшая соседка по парте. Увидев, как он с сосредоточенным видом что-то пишет в тетрадку, разграфлённую клеточкой, она спросила:
— Ты, что, задачки решаешь?
— Да.
— Зачем? Ведь школы сейчас не работают.
— А я, чтобы не забыть арифметику.
— А-а! — с уважением и удивлением протянула девочка и ушла.
Танки, машины, пушки, стоящие на платформах, обычно были покрыты брезентом. Но Шура приловчился распознавать их по внешним очертаниям.
И всё же однажды он очутился в трудном положении. На станцию прибыл эшелон с каким-то необычным вооружением. Шура насторожился, сразу сообщил в «Центр». То, что находилось под чехлом, не напоминало ни пушку, ни миномёт. Какое-то новое оружие! А какое?
Чтобы проверить, подпольщики пустили недалеко от Николаева под откос эшелон. Там оказались немецкие шестиствольные миномёты.
Шура получил боевую партизанскую благодарность.
Но тут случилась беда: оборвалась связь с Москвой — испортился подпольный радиопередатчик. Пробовали чинить — не вышло. Раздобыть новый не удалось. Выход один — послать человека. А до линии фронта от Николаева не одна сотня километров.
— Кто пойдёт?
Вызвались опытные, бывалые бойцы.
Но руководитель «Центра» сказал:
— Предлагаю послать Кобера и Хоменко.
— Мальчишек? — удивился кто-то.
— Именно! Меньше подозрений будет…
Узнав о новом задании, Витя и Шура страшно обрадовались.
— Когда выходить? Завтра?
— Нет. Надо подготовиться, изучить маршрут.
Руководитель подошёл к карте и провёл невидимую линию от города к городу: Николаев — Луганск — Ростов… Она перерезала реки, дороги, леса, устремляясь на Восток, и оканчивалась там, где был фронт.
— Мы в село — менять вещи на хлеб, — придумали Витя и Шура причину своей предстоящей отлучки из Николаева. — Скоро вернёмся.
Шура собрал вещи в котомку — и готов в путь. А Вите не просто было уйти с работы в штабе. Пришлось объяснить, что очень сильно захворала тётя, живущая в дальнем селе. Отпустили, но предупредили:
— Надолго задержишься, место твоё будет занято…
Дорога с самого начала была трудной и опасной. Сотни раз их останавливали и расспрашивали на пути: и немецкие солдаты, и полицаи, и просто жители. И на все случаи у ребят были припасены разные «истории».
— Куда путь держите, сиротиночки? — спросила их старушка, когда они пришли в небольшое село за Днепром.
— Братья мы… двоюродные, — начал рассказывать свою «историю» Витя. — Дом наш фашисты разбомбили. Всех родных угнали.
Мы еле спаслись… Вот идём к бабушке в Ростов. Если жива — приютит…
— Ах, горемыки! Что война проклятая наделала!.. — сочувственно вздохнула она, пригласила в хату, угостила молоком, хлебом и с собой продуктов дала.
В другой раз на железнодорожной станции ребята увидели поезд, отправлявшийся в сторону фронта. «Подъедем!» Сели в вагон «зайцами», но их тут же высадили. «Что делать?»
С паровоза по лесенке спустился машинист и стал осматривать колёса. Ребята подошли.
— Что — техникой интересуетесь? — полюбопытствовал он.
— Да, — бойко сказал Шура. — Дядя у меня паровоз водил. На вас, между прочим, похож. Меня часто брал с собой покататься.
— А, понимаю, на что вы намекаете! — улыбнулся машинист. — Садитесь!
И эта история «сработала!»
Но не всегда бывало так. Встретишься с немецкими патрулями — тут уж никакие истории не действуют. Первое слово у них «документы».
А какие могут быть документы у мальчишек до шестнадцати лет?
На одной из дорог их остановил немец со сморщенным, как старая картошка, лицом. От него разило водкой.
— Пашпорт! — навёл он прямо в лицо Шуры свой автомат.
— Нет…
— Цурюк! Назад!
Тут вышел вперёд Витя и сказал несколько слов по-немецки.