Выбрать главу

Он с грубой лаской толкнул ребят. Придерживая колпаки от яростного ветра, приятели схватились за руки и побежали в кубрик. Около трапа ребята налетели на рулевого, несшего запасные карты на мостик. Карты рассыпались по палубе, и одну из них ветер смял и сдунул в море.

— Черт бы вас подрал, сопляков! Чего под ногами вертитесь! Посмотрите, что вы наделали?!

От толчка Гришка ударился лбом о трап, набил шишку и почесывая голову, кубарем скатился в люк кубрика. Прыгая за ним по ступеням, Мишка слышал, как штурман ругал за потерю нужнейшей карты Гришку, Мишку и всех пионеров обоих полушарий.

Забившись в угол чужой койки, ребята притихли. Вдруг крейсер вздрогнул. Стоявшие на столе чайник и кружки полетели на палубу. В соседней каюте упало и разбилось что-то. Один за другим последовали удары, все сильнее и озлобленнее завыл, загрохотал шторм.

Вбежавший в кубрик кочегар увидел разбросанные чайник и кружки, посмотрел на притаившихся в углу ребят и раздраженно бросил:

— Что же вы, и чайников поднять не можете?.. Все бы картошку чистить да на койках качаться?.. Эх вы, пассажиры бесплатные!

Схватив запасные рукавицы, он выбежал на палубу. Ребята сорвались с места, спрятали кружки и чайник в чей-то рундук и снова забились в угол. С треском хлопала от качки незапертая дверь каюты. Наверху бегали и кричали люди.

Мишка печально сказал, еле шевеля побледневшими глазами:

— Лишние мы здесь… Всем-то мы мешаем…

Гришка опустил рыжую голову:

— Верно, Мишуха, нет никому до нас никакого дела…

СЕРДЦА И ВЬЮГА

Директор, рассмотрев чертеж, отодвинул его в сторону, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. От переутомления голова гудела, словно в ней копошился хлопотливый рой пчел. Рука привычно выдвинула ящик, нащупала знакомую карточку. Директор открыл глаза. С карточки задумчиво смотрел его первенец. Губы директора зашевелились, и никто не слышал, как он прошептал:

— Миша… Где ты?

Часы хрипло пробили два. В окно билась, бесновалась вьюга.

Эта вьюга открыла форточку в покосившемся домике за заставой. Лицо хмурого рыжего человека показалось в окне. Снег колотился, царапался о стекла. Напряженно вглядываясь в темноту, человек вздохнул:

— Дорого тебе достанется, Гришуха, отцовская трубка!

ШТОРМОВЫЕ БУДНИ

Шторм, не умолкая, бесновался третьи сутки, и третьи сутки почти не спала команда. В эти тревожные дни командир и штурман не сходили с мостика.

Крейсер еле пробивал себе дорогу сквозь исступленно ревущие водяные громады. Волны свободно гуляли по палубе, без пощады схватывая и унося в море все, что попадалось на пути. Никто не видел Верного, и ребята тосковали по нем. Холодели угли в камбузе; команда питалась галетами и консервами. Поварята были предоставлены самим себе.

Они видели, как приходили из кочегарки измученные, истомленные качкой, потные и грязные кочегары, ничего не видевшим взглядом скользили по ребятам и рушились на койку. Промасленные до печенки машинисты вползали в кубрик, растерянно вытирали ветошью руки, садились на бак и молча думали о чем-то.

К машинистам в кубрик спускались передохнуть продрогшие рулевые, похожие на выстиранное белье, которое позабыла выжать хозяйка.

Многие в эти страшные часы так же, как и в тихую погоду, занимались маленькими своими делишками. Но когда шторм особенно зверел, и крейсер, содрогаясь от чудовищных ударов, черпал бортом воду, тогда и они поднимали головы кверху и тревожно прислушивались.

И за всем этим следили из угла две пары детских глаз. Хмурились молодые лбы и ложились на них первые складки.

К вечеру пятого дня не стало слышно отдельных воплей, все слилось и смешалось в страшном гуле. Не верилось ребятам в эти часы, что где-то еще есть твердая земля, солнце и день. Они испуганно смотрели друг на друга мокрыми глазами, крепко стиснув побелевшие губы. Койки свои в эти дни ребята не подвешивали и спали, где придется.

Отдуваясь и весело хлопая по большому животу, пришел из кочегарки кок. Он весь лоснился от угольной пыли и пота. Единым махом съел две банки консервов и только тогда заметил своих помощников. Добродушное лицо его тронулось заботой, толстые пальцы растерянно зашевелились.

— Пожалуйста! Забыл я про вас, горемыки, ложитесь на первую койку и спите, — наверху отчаянный винегрет происходит. Между прочим без вас обойдется.

От этих слов у ребят защекотало в носу и словно сговорясь, они повалились на койку.