День мира и солидарности проводится в Артеке в международную смену. С утра на разных языках звучат на костровых площадках песни, идет обмен сувенирами, выступают юные танцоры, демонстрируют свое искусство юные композиторы, поэты, художники.
Приехав в Артек, Нина Бурлакова узнала, что в день мира и солидарности будет проходить конкурс рисунка на асфальте. И ей, разумеется, захотелось принять в нем участие. Но вдруг она вспомнила, что совершенно не умеет рисовать. У себя на родине, в Белоруссии, Нина не очень сетовала на это: ну, не умеет, не беда, зато петь она мастак! А тут чуть не заревела от досады. Но не заревела, потому что была девочкой настойчивой и стремилась к успеху даже тогда, когда он казался немыслимым.
Конкурс проходил на площади возле артековской школы. Вся площадь, если посмотреть на нее с горы, была яркой пестрой картиной. Так разрисовали ее юные художники в алых галстуках и разноцветных формах.
Нина долго не решалась взяться за мел. Ходила и, завидуя, удивлялась тому, как здорово рисуют другие. Ни дать ни взять волшебники. В руках не кисти, не карандаши, — простые мелки, хоть и разноцветные, а как расписали асфальт! Голубой-голубой земной шар в меридианах и параллелях… Белый-белый голубь над ним… Синие-синие космические корабли… Красные-красные трубы заводов и фабрик… Желтые-желтые хлебные нивы… Ну, а ей, Нине, каким мелом воспользоваться?
Сегодня утром на митинге выступали чилийские ребята и рассказывали, как горько, как страшно живется чилийским трудящимся под властью фашистской хунты. Нина вспомнила об этом и достала из мешочка разноцветные мелки. Нет, ни один из них не годился для того, что она задумала. Она сбегала на костровую площадь, нашла уголек и вернулась обратно. Пора приниматься за дело. Со всех сторон, на разных языках, слышалось: «У меня готово!»
Нина опустилась на колени и нарисовала на асфальте большую, страшную тюремную решетку: четыре черные линии вдоль, четыре поперек. Потом взяла белый мелок и нарисовала под решеткой три слезинки. Четвертая сама скатилась у нее с ресниц и живой капелькой упала рядом с нарисованными.
«Чили», — подписала Нина, поднялась с колен и пошла посмотреть, что изобразили другие. А когда вернулась, не смогла пробиться к своему рисунку — так плотно окружили его ребята: индийцы, африканцы, японцы, итальянцы, французы, чилийцы. Последние выглядели печальней всех и смотрели на Нинин рисунок, сжав кулаки.
С ЧЕГО НАЧИНАЕТСЯ ЧЕЛОВЕК
Поездка в Артек — награда. Поэтому в Артек едут самые успевающие, самые трудолюбивые, самые активные, отличившиеся в пионерских делах, то есть такие, кто, по мнению дружины, заслужил артековскую путевку.
Но и среди них бывают ребята с недостатками в характере и поведении. А таких в Артеке быть не должно. Пионер, приехавший сюда с дурными привычками, должен их тут и оставить.
С чего начинается человек? На этот счет у отрядной вожатой Тамары сомнений не было: человек начинается с мелочей.
Был у Тамары в отряде один пионер, из тех, про кого сложена поговорка: «Наш пострел везде поспел». Гриша, так его звали, первым прибегал на линейку, первым вызывался разжечь костер, первым выходил на беговую дорожку, словом, всюду поспевал, но сколько при этом терял! Гришины потери прямо-таки не давали вожатой покоя.
Как же она могла помочь Грише? А вот как: сделать так, чтобы Гриша увидел себя со стороны.
Как-то вечером она нашла его и позвала с собой. Гриша даже не спросил, куда. Шел довольный, что зачем-то понадобился вожатой.
— Ты не догадываешься, куда мы идем? — спросила Тамара.
— Нет, — ответил Гриша.
— Искать то, что ты сегодня потерял, — сказала вожатая.
— Я? — Гриша на всякий случай ощупал себя с ног до головы. — Я ничего не потерял…
— Вот твоя первая потеря, — сказала вожатая, подняв конфетный фантик. — Ты конфету съел, а фантик бросил.
— Бросил, — сказал Гриша, опустив голову.
— И потерял уважение к себе. Ты ведь не уважаешь тех, кто сорит в доме, верно? А Артек твой дом…
— Верно, — уныло согласился Гриша.
Пошли дальше. Пришли в палату. Остановились возле Гришиной кровати. На кровать грустно было смотреть — так неаккуратно она была заправлена.
— Здесь ты потерял еще одну частицу уважения к самому себе, — сказала вожатая. — Или ты уважаешь тех, кто неряшливо заправляет кровати?
— Нет, — ответил Гриша, — не уважаю.
— Тогда, может быть, ты уважаешь тех, кто не чистит обувь, у кого пуговицы держатся на честном слове, кто, убирая спальню, не вынес мусор, а замел его под кровать?