— Отец в область звонил.
Женька молча кивнул, ожидая продолжения.
— На весь Зарецк гремел, хоть и оглядывался, когда в трубку кричал. Охотников на зверя вызывал. Какой в наших лесах зверь?
Женька похолодел. Он-то знал какой: Лялькин лось, папина фотодобыча. Они оба тогда Ляльку видели. Ляльку и Лялькиного лося. Папа отпечатал снимки и спрятал. Женька нашел и взял один, чтобы проучить Ляльку-активистку…
Непонятно, к чему Борис клонит? Он, Женька, хоть и знает, что охота в зарецких лесах запрещена, все равно папу ловить не пойдет — родной. А Борис пусть знает, он, Женька, папу все равно предупредит.
— Знать бы, какой зверь, — сказал Борис.
— А что? — насторожился Женька.
— Письмо в газету: редкий зверь в зарецких лесах. Просим взять под охрану… Не посмел бы папаша.
Женька с благодарностью посмотрел на брата. Вон он какой, оказывается. А он о нем…
— Лось, — сказал Женька.
— Что — лось? — не понял Борис.
— Лось — зверь, — сказал Женька.
Борис соскочил с трона-кресла и сразу стал маленьким.
— Ты откуда знаешь?
Женька рассказал.
— Значит, письмо в газету?
— Да. А напишет кто?
— Ты и напишешь.
Женька опять с недоверием посмотрел на брата: против папы учит.
— Я?
— Ты.
Женька очутился между двух огней. Откажешься — брат трусом сочтет. Согласишься — папе насолишь. Что же делать?
— Ладно, — сказал он, — напишу. Под псевдонимом.
Борис усмехнулся.
— На свое имя смелости не хватает?
Женька разозлился: да, не хватает, не всякий может против отца идти. Но вслух ничего не сказал. Однако брат, наверное, догадался. Успокоил:
— Не прицельным по папаше ударим, предупредительным. Ему наш огонь на пользу.
У бывшего моряка и слова морские. Морские не морские, а правильные.
— Ладно, — сказал Женька, — я подпишусь.
И он подписался. Под письмом, которое вскоре появилось в «Зарецком рабочем», стояла Женькина фамилия и его полный титул: «Начальник пионерского лесничества зоны пионерского действия «Восток-1».
Письму предшествовали следующие удивительные события. Вернувшись от брата домой, Женька нашел в ящике для писем фронтовой «треугольник». Сердце у него тревожно забилось. Такие «треугольники» получали те, кого срочно хотел видеть совет дружины. Женька распечатал и прочитал. «Вызов. 8.Х. 18.25. Совет дружины». Ясно, сегодня в 18 часов 25 минут (совет любит точность!), но зачем?
Женька посмотрел на часы. Стрелки, растопырив пальцы, показывали «5». Было время собраться, привести в порядок себя и форму. Дежурный по штабу на порог пионерской не пустит, если не по форме одет: белая рубашка, красный галстук, синий китель с голубыми погонами и эмблемой ракеты… (Дружина «Юные друзья космонавтов». Знай и не роняй марку!)
Пора. У ворот Тузик жалобно поскулил вслед, грустно, по-человечески, вздохнул и помахал хвостом.
Шесть часов двадцать минут. Из пионерской вышел горнист и сыграл «сбор общий». А так как все общество, находившееся в данный момент в коридоре, состояло только из одного лица, то есть Женьки, то Женька сразу сообразил, кого касается «общий» призыв, и соскочил с подоконника.
— Евгений Орлов! — крикнул дежурный по штабу, и Женька вошел в пионерскую.
Все встали, приветствуя вошедшего, потом сели, и самый серьезный на свете человек с самой смешной на свете фамилией, начальник штаба дружины Лева Смехов, представляя Женьку, еще раз назвал его фамилию: Евгений Орлов.
Но Женька не смотрел на Леву. Он не сводил удивленного взгляда с Ляльки. Такой расстроенной он никогда еще не видел «железную девчонку». Красная, как ее красный галстук, Лялька сидела хмурая и, хотя не хныкала, то и дело дергала носом, как после недавнего рева.
— Где лося видел, Женя?
Женька не расслышал вопроса:
— А?
Старшая вожатая повторила. Женька хмуро посмотрел на Валентину.
— Это был не лось.
— А кто же?
Солгать? Сказать правду? Нет, лучше солгать, чтобы не причинить зла другому.
— Не лось, — промямлил Женька.
— Кто же?
— Лошадь.
Смех разразился сразу, как ливень после удара грома. Валерий Дмитриевич, директор школы, захохотал, как саксофон. Валентина по-девчоночьи захихикала безудержно и бесконечно. Даже самый строгий человек на земле Лева Смехов оправдал наконец свою фамилию.