Человек приблизился к площадке, повесил на сучок полотенце и жестом попросил принять его в игру. Это было не по правилам, но в Артеке привыкли уважать старших. Решили, что это кто-то из гостей лагеря, и приняли, впопыхах даже не вглядевшись в новичка.
Новичок сразу же выбил одного за другим трех игроков, и те, за кого он играл, обрадовались, а их противники огорчились… Они ведь потерпели поражение.
Новичок снял с сучка полотенце и поинтересовался, как называется игра.
— Снайпер, — ответили ребята.
— Точное название, — с уважением сказал новичок и ушел, ослепив всех улыбкой.
К потерпевшим подошел вожатый.
— Проиграли?
— Проиграли, — набычились ребята.
— Что ж не радуетесь? — спросил вожатый.
Вопрос вожатого показался ребятам странным: нашел над чем смеяться!
— Чему ж тут радоваться?
— Как чему? — удивился вожатый. — Самому Гагарину проиграли!..
— Гагарину? — На лицах у ребят изумление и восторг. Кинулись вслед за космонавтом, а того и след простыл… Потом, правда, встречались: и так, и в игре «Снайпер».
С тех пор сколько лет прошло, но и сейчас, посвящая новичков в аборигены Спортландии, Артек рекомендует им «Снайпер» как игру, которая полюбилась первому космонавту мира.
СЧАСТЛИВЫЙ КАДР
У Артека много летописцев. О том, что происходит в лагере, пишут в газетах и журналах, рассказывают по радио, показывают в кино и по телевизору. Да и сам Артек хранит все это в своей памяти, или, вернее, в кинопамяти.
Есть в Артеке студия «Артекфильм». Как и у всякой другой студии, у нее есть свои сценаристы, режиссеры, операторы, с той только разницей, что в «Артекфильме» все они — дети.
В металлических коробках артековской кинопамяти хранятся все слеты — международные и всесоюзные, все праздники, встречи со знатными гостями Артека, спортивные соревнования, олимпиады.
Попасть в студию нетрудно, было бы желание, но так как от желающих отбою нет, то берут туда наиболее способных.
…В Артеке проходил III Всесоюзный слет пионеров. Ждали дорогих гостей, в том числе и Юрия Алексеевича Гагарина.
Космонавт не обманул ожидания ребят и в разгар праздника появился на артековском стадионе. Все, кто был на стадионе, подхватились с мест и дружно закричали:
— Га-га-рин! Га-га-рин!!!
Космонавт поднял руки, приветствуя ребят, и сел на свое место. К нему тотчас устремились корреспонденты и кинооператоры — юные и взрослые. Юрий Алексеевич шутил с ребятами, раздавал автографы и вдруг увидел мальчика с кинокамерой, которому никак не удавалось пробиться к нему.
— Маленький, ко мне! — закричал Юрий Алексеевич. — Пропустите маленького… — и поднял руки, маня к себе оператора. Тот было растерялся, опустил камеру, но Гагарин, улыбаясь, продолжал звать его, и самообладание вернулось к юному оператору. Он поднял камеру и стал снимать Гагарина.
Так он и запечатлел его — веселого, машущего руками, зовущего. И всякий раз, когда этот кадр появляется на экране артековской кинохроники, мальчикам и девочкам, сидящим в зале, кажется, что это им улыбается Гагарин.
МАМИНА ПОДУШКА
Один мальчик, когда у него спросили, что ему не нравится в Артеке, ответил: «Слишком много времени уходит на всякую ерунду: сон и еду». Но когда набегаешься за день, насмотришься, наслушаешься, то и сон в тихий час или в ночную пору — удовольствие. А для сна в Артеке есть все что надо: убаюкивающий шум моря, вкусный, пахнущий морем и хвоей воздух, чистая постель…
Сене Боголюбову — широколицему пареньку с русским именем и русской фамилией — больше всего понравились в палате-спальне, где поселился его отряд, мягкие кровати. В бугорках-подушках, одетые в белые простыни и покрытые белыми одеяльцами, они напоминали ему сугробы, в которые, играя, так приятно нырнуть с головой.
Добравшись в первую артековскую ночь до кровати, он уснул будто убитый. Вслед за ним уснули и другие. Все, кроме одного. Этим одним был Леня из Одессы. Ему почему-то не спалось. Он сидел, уставившись в окно, на море, где дрожали, переливаясь, какие-то таинственные огоньки.
— Почему не спишь? — шепотом спросила вожатая Зоя.
Леня помял в руках пуховую подушку и застенчиво посмотрел на вожатую.
— Хочу, как у мамы, — сказал он.
«Ну вот, — с огорчением подумала вожатая, — еще один неженка нашелся». Но вслух этого не сказала. Наоборот, пообещала, что пойдет и принесет ему другую подушку.