Все это вместе стало деталями ее большой ошибки. И большой удачи, если смотреть с другой стороны баррикад.
Они возникали из темноты один за другим, подобно серым густым теням. Тарасов был на месте первым – стоял, как непоколебимый страж, и молча рассматривал черное небо, смотрел туда, где едва угадывался горизонт – по оборвавшемуся ковру звезд. Ренат тоже недавно вылез из кустов, ругаясь злым шепотом, долго отдирал от себя какой-то мусор и отчаянно скреб ногу, то ли укушенную, то ли ободранную.
– Расчешешь – только хуже сделаешь! – Саша не выдержал и шикнул на него, тот пожал плечами и выпрямился. А сам предложил чесаться уже ребром подошвы кроссовки.
Марина вышла из-за корпуса, высокая и очень прямая, все в той же легкой кофточке и в красном галстуке, таком партизанском и чужом ночью. Кажется, ей было ни на грамм не страшно. А если бы и было, Марина ни за что не дала бы остальным это понять.
Перила балкона перемахнул Юрка, приземлился смазано, некрасиво – но беззвучно расхохотался, и остальные тоже сложились пополам от сдерживаемого смеха.
– Че ржете? – и новый взрыв хохота, старательно проглоченного и загнанного обратно в горло, чтобы не разбудить весь лагерь.
С балкона этажом выше хихикнули – Окс помахала друзьям рукой и скрылась за занавеской. Скоро она придет, если не попадется вожатой – а она-то не попадется.
И вот все в сборе.
Так же, как появились, бесшумно и по цепочке, тени пионеров нырнули в черноту живой изгороди и растворились в самом сердце лагеря. От них остался только шепот шагов, шелестящее хихиканье и звук, который издает Тарасов, если ткнуть его под ребра, а он старательно зажимает себе рот ладонями – то ли послышалось, то ли нет, то ли было, то ли нет.
И почему-то от этой ночной вылазки веяло неисправимым теплом, как бы ни морозил кожу соленый морской ветер.
Пятеро пионеров добрались до границ того мирка, который успели рассмотреть в первые дни: столовка, корпуса, костровое, дорожки между живыми изгородями из какого-то куста вроде мягкой туи, чуть подальше – амфитеатр и медпункт. Позади остались те тропки, которыми водили их вожатые.
Тарасов перелез через упавший заборчик и ступил на хрустящую иссохшую траву. Начинались нарушения правил.
– Ну что, идете? – он почему-то все еще шептал.
– А вдруг там змеи? – Юрка поморщился, хотя бесстрастно перелез заборчик следом за товарищем.
– Ну кто круче, ты или змея?
Впереди вырисовывался остов закрытого на ремонт корпуса «Люкс» и какое-то несуразное, медузообразное здание, смахивающее на беседку. Слышался голос моря, и огоньки обитаемой части лагеря только едва-едва просвечивались из-за деревьев.
Было такое время, такой год или несколько таких лет, что дальние углы небольших летних лагерей как-то сами собой обрастали такими остовами, как морское дно затонувшими кораблями. Их клянутся достать, подлатать и снова спустить на воду, но на самом деле, если трюмы не таят сокровища, то черта с два их про них кто-то вспомнит. Лагерь, который «не «Артек», конечно», сокровищ в дальних неудобных корпусах не таил, это уж точно.
А Окс кашлянула, чтобы ей тоже дали пролезть в самой низкой части заборчика:
– Мы так шумим, что разогнали всех змей в округе, и они сейчас рвут когти подальше от нас, – она задрала обгоревший точеный носик. – Мы – змеиный ночной кошмар.
Марина перелезла следом за ней, даже не опиравшись руками для равновесия. И, как бы между делом:
– А совы?
– А че тебе совы, съедят они тебя? Ты чай не мышь.
Ренат не выдержал и заржал, громко, в голос – рвано расхохотался и тут же зажал себе рот ладонями, сгибаясь пополам и утыкаясь прямо лбом в мертвую траву. Он выхватил взглядом из темноты бледные спинки спящих улиток, гроздьями на этой траве угнездившихся. За несколько вдохов и выдохов загнал смех туда, откуда он отчаянно рвался наружу.
– Простите, народ, это нервное, – отмахнулся он от шипения со всех сторон.
На него смотрели как на врага народа, но то, что на внезапный взрыв хохота не сбежались ни мужики в форме, ни армия негодующих вожатых, ни даже все окрестные змеи, весьма отрезвляло. Ребята замерли, прислушиваясь и уточняя, правда ли к ним не летит со всех ног ни одна из этих напастей.