Воцарилась тишина, нарушаемая только треском поленьев в костре.
– И в чем, Ренат, ее мораль? – спросила вожатая, кашлянув и как-то неловко управляясь с голосом. Ей показалось, что она зря это сказала, но кто-то же должен был?
Ренат усмехнулся совершенно тарасовской усмешкой.
– А нет ее. Просто такая история о неудачном побеге, – и, не услышав от вожатой больше ни слова, Ренат с каким-то внутренним вызовом оглядел круг ребят. – Еще вопросы?
Взметнулась рука.
– А во что она спрятала оружие?
– Вот в такой ящик из тонкого железа, с острыми краями и выгравированном на крышке их общим портретом. Работы неизвестного мастера. Подарок на новый год.
Марина что-то прошептала Диме на ухо, тот легонько толкнул ее локтем под ребра. Краем глаза она заметила, что Окс нахохлилась и обхватила себя руками, словно бы замерзла, хотя от огня шел жар, да и ночь была теплой. Марина еще подумала, что Тарасов тоже должен был это заметить…
– А откуда ты все это знаешь, если ничего так и не нашла и вообще некому искать? – спросила она, не поднимая руки.
Ренат кивнул вопросу, словно учитель, ждавший этого то своей самой догадливой ученицы.
– Моей бабушке это приснилось в ночь, когда ее предки-татары много веков назад молились своим идолам. Ей иногда много всякого снится, а я приезжаю в деревню и слушаю эти истории. В основном они плохие, скучные, но попадаются такие, как эта. Особенно они хороши, если умеешь придумывать сценарии, – он улыбнулся, показав зубы. – Она сказала, что там теперь будут твориться вещи странные и страшные, что белые офицеры и их сестра вернутся и уведут с собой любого, кого захотят, и он навсегда застрянет во времени. А кому-нибудь из вас что-нибудь снится?
Тему подхватили, принялись обсуждать, шептаться и рассказывать в голос одновременно. Вожатые махнули рукой и не стали вклиниваться – только сидели и слушали тянущиеся одну за другой байки, чуть снисходительно, чуть сонно, витая наполовину в своих мыслях. Вожатая коснулась руки парня с гитарой и не дернулась в сторону, только алые отсветы костра ярче расцветили ее лицо.
Вечер плавно перетекал в ночь, рассказы о снах – в сны, а сны – в жизнь, замысловатую, постепенно приобретающую новые цвета, как приобретали цвета телевизоры с непрерывно растущими экранами.
Окс молча встала и побрела прочь от костра, забыв одернуть платье и поправить волосы. Еще одна тень метнулась следом за ней.
Одиночество девочки нарушили едва слышимые шаги за спиной. Стоптанные кеды, загорелые длинные ноги и танцующий шаг.
– Тарасов, – утвердительно.
Он не ответил, только подошел еще ближе и осторожно обнял ее, окружая запахом дыма. Окс уткнулась носом в соленое плечо, и это выдало ей еще один крохотный, неважный секрет: Тарасов снова бегал под дождем купаться. Ему легко было доплыть до острова в любую погоду.
Самонадеянно и бессмысленно.
Их поглотила темнота, и сказали ли они что-нибудь друг другу, стало еще одним крохотным и неважным секретом. Пионерские лагеря ведь и нужны, чтобы эти секреты собирать и хоронить, да?
-–
Фотография на обложке сделана автором книги