Кончив читать, Стрешнев взглянул на друга.
Цандер сидел, опустив голову на руку, и, казалось, плакал.
– Фридрих, ты плачешь?
– Нет, думаю…
– Что же ты скажешь?
– Сколько лет пролежал проект в архиве?
– Тридцать семь!
– Выходит, он был составлен за двадцать два года до статьи Циолковского?
– Да!
Цандер поднялся:
– Я преклоняюсь перед этим человеком, Андрей. Преклоняюсь перед его гением и перед его мужеством! Что наши лишения, голод, холод, неурядицы в сравнении с тем, что пережил Кибальчич? Ведь он не дрогнул перед лицом смерти!
– Да, Фридрих, – это герой!
– А что же мы? Я вожусь с этим двигателем и совершенно забросил проект межпланетного корабля. Забросил расчеты траекторий. Позор! Сегодня же, сейчас же еду и берусь за дела.
– Нет, нет, сейчас я тебя не отпущу. Кажется, пришел Федор Семенович, поужинаем.
– А что, Андрей, неужели твой отец знал Кибальчича? Я видел слезы на его глазах.
– Да, они были друзьями. Когда Кибальчича везли на казнь, отец крикнул ему: «Прощай, друг!» – и чуть за это не поплатился жизнью.
– И матушка твоя была с ним знакома?
– Она была в него влюблена… О, это романтическая и грустная история.
– Кибальчич тоже ее любил?
– Да, да, Фридрих, но об этом не надо… Мама очень страдает…
В дверь постучали.
– Пожалуйста! – крикнул Андрей.
Вошли два деда с маленьким Славиком.
Цандер поздоровался с Федором Семеновичем и, извинившись, вышел.
Дверь в гостиную оказалась открытой. Елизавета Павловна сидела в углу дивана. Лицо ее было задумчиво.
Цандер подошел к дивану, встал на колени и, молча поцеловав ей руку, выбежал из комнаты.
Глава восьмая
1
Цандер сидел за высоким бюро из вощеного дуба и сосредоточенно считал на логарифмической линейке.
Дверь открылась бесшумно – вошел главный инженер, Крамешко. Цандер, не услышав, продолжал считать.
Крамешко кашлянул в кулак:
– Извините, Фридрих Артурович, кажется, помешал?
– Пожалуйста, Павел Николаевич, я к вашим услугам, – Цандер встал и пододвинул стул.
Крамешко устало опустился на стул, слегка прикрыв ладонью глаза от яркого солнца.
Его бледное худое лицо было выбрито до синевы, и на щеках отчетливо виднелись тонкие, глубоко врезавшиеся морщинки. Серые глаза смотрели из-под темных бровей озабоченно и утомленно. Несмотря на молодые годы, Крамешко выглядел изрядно измученным, много повидавшим человеком.
– Вы хотите знать, Павел Николаич, как идет работа по проектированию нового мотора?
– Нет, нет, я зашел просто так, без всякого дела… Вчера, из-за заседания в тресте, я опоздал на вашу лекцию о Кибальчиче. Но все же послушал…
– Вот как? Я не знал…
– Да, послушал. Вы говорили очень проникновенно и впечатляюще. Верите ли, я до трех часов не мог уснуть. Все думал об этих несчастных и в то же время великих людях: Желябове, Перовской, Кибальчиче.
– Я очень сожалею, что лишил вас сна, Павел Николаич, – с полуулыбкой и как бы извиняясь, сказал Цандер.
– Нет, нет, что вы, Фридрих Артурович. Я благодарен вам. И все, кто слушал, – все были потрясены. Я сидел в последнем ряду, вместе с рабочими, и видел, как они слушали! Вы так вдохновенно, с такой любовью и силой рассказали о Кибальчиче, что я и многие полюбили его всем сердцем. Женщины даже плакали… Это действительно был необыкновенный человек, если за несколько дней до казни говорил с адвокатом о своем изобретении, а не о своей защите.
– Да, так и было…
– А каково изобретение! Почти сорок лет назад составить проект реактивного снаряда… Поразительно! Сверхгениально! Такому человеку надо памятник ставить!
В глазах Цандера вспыхнул огонек.
– Я рад, что Великая революция «освободила» проект Кибальчича.
– Да! Да! Но какая ужасная судьба! – продолжал Крамешко. – Ведь ученые, к которым обращался Кибальчич, так и не узнали о его проекте?
– Нет, не узнали… Печально… И позорно для России.
– Печально! Печально. Но теперь считаете ли вы возможным осуществить проект Кибальчича?
– Безусловно! Идею ракеты развил и теоретически обосновал Циолковский. Теперь дело за практическим воплощением. За нами!
– Я слышал, что вы работаете в этом направлении?
– Да, урывками…
– Мне говорил Стрешнев, что у вас почти готов проект двигателя для межпланетного корабля, который можно применить на самолетах?
– Я разрабатываю нефтяной двигатель высокого давления с применением жидкого кислорода. Возможно, его удастся применить и для межпланетного корабля, в начальный период полета, чтобы пройти плотные слои атмосферы.
– А дальше? Как же корабль полетит в безвоздушном пространстве?
– Там будет включен реактивный двигатель ракеты, которая и вырвет корабль из земного тяготения.
– Понимаю… А реактивный двигатель вы еще не разрабатывали?
– Часть теоретических расчетов сделана, но еще предстоит огромная работа.
– А сам корабль? Или хотя бы макет?.. Может, завод смог бы вам оказать некоторую помощь?
– Что вы, Павел Николаич, разве это возможно? Идут ожесточенные бои с поляками, разве до меня заводу?
– А если в вашем лице мы имеем дело с новым Кибальчичем?
– Ну, что вы… – зарделся Цандер, – я один из многих, кто занимается вопросами межпланетных перелетов…
– Знаю. Кое-что читал. Но это больше мечтатели. А вы – человек дела! Я верю в вас, Фридрих Артурович, и искренне хочу помочь.
– Спасибо, Павел Николаич. Я очень тронут и обрадован… Но как? Ведь все рабочие заняты с утра до ночи?
– Ночью же они свободны!
– Ночью?
– Да! Мы все, и я первый – будем помогать вам во внеурочное время… Как вы смотрите?
– Не знаю… Так неожиданны ваши слова…
– А я верю! Если вы о своем межпланетном корабле расскажете так же страстно и горячо, как о Кибальчиче, у вас будут сотни помощников! Да – сотни! А мы, администраторы, изыщем материалы и станки – работайте на здоровье!
– Я в Тушине выступал перед рабочими и солдатами, – говорил о полете на Марс.
– Ну и как?
– Кричали, хлопали, благодарили…
– Вот видите!.. Когда сможете подготовиться?
– Я хоть завтра готов, да не сохранился макет межпланетного корабля… Нечего демонстрировать… Правда, он был из картона и дранок… Я сам склеивал…
– Мы сделаем вам настоящий макет, только дайте чертежи. Я знаю замечательного модельщика, в инструментальном… Да что толковать – пойдемте прямо в цех и там обо всем договоримся…
2
Искусным модельщиком оказался белобрысый, широколицый парень, слегка хромавший на левую ногу, – Степан Дубосеков.
Цандер, полагавший, что он встретит старого опытного мастера, разочарованно пожал жесткую широкую ладонь Степана и неохотно подал ему листок бумаги, где был схематичный чертеж межпланетного корабля.
Тот, прищуря бойкие, голубоватые глазки, посмотрел внимательно.
– Что-то я этакого самолета никогда не видел.
– Это чертеж межпланетного корабля для полета с Земли на Луну и другие планеты.
– На Луну? Во-на! То-то, я гляжу, не похож на наши аэропланы… А что, взаправду на Луну собираются лететь?
– Взаправду! – усмехнулся Крамешко. – Вот инженер Фридрих Артурович Цандер, будет строить такой корабль.
Степан опять, уже более пристально, посмотрел на чертеж.
– Вроде тут как бы два самолета… один словно бы врезался в хвост другому.
– Да, такая конструкция… Сможете сделать точную модель?
– Отчего не сделать… Крылья, видать, будут заоваленные?
– Да, с краев слегка закругленные.
– Внутри пустотелый?
– Да, желательно было бы по чертежу.
– А какого размера модель?
– В пределах одного метра, – пояснил Цандер.
Дубосеков задумался, что-то прикидывая: