Стрешнев протянул Цандеру отзыв.
– На, спрячь, Фридрих, это, брат, документ, который войдет в историю! Ну, что можно сказать?.. Надо ехать тебе в эту самую «Главнауку» заключать договор и садиться за составление книги…
Случилось так, что Цандер немного приболел. Потом его загрузили срочными расчетами по новому авиационному двигателю, и он попал в «Главнауку» только через месяц.
Показав секретарю научного отдела письмо с отзывом профессора Ветчинкина, он попросил доложить о себе.
– Видите ли, товарищ Цандер, – с некоторой неловкостью заговорила секретарь, – Иван Иванович, что написал вам письмо, больше у нас не работает… Вам придется пройти с письмом Ветчинкина к новому начальнику – Петру Семеновичу. Я сейчас доложу.
Цандер вошел в большой, хорошо обставленный кабинет, где за зеленым столом, загроможденным папками, бумагами, книгами, сидел тучный человек, подстриженный «бобриком». Его круглое, еще молодое лицо казалось сердитым, маленькие глазки глядели настороженно.
Цандер назвал себя, протянул письмо «Главнауки» и отзыв Ветчинкина.
– Садитесь. Знаю, – хмуро сказал Петр Семенович. – Мнение Ветчинкина положительное, но оно не разделяется нами…
Он порылся в бумагах и достал другое заключение, перепечатанное на машинке.
– Вот, почитайте, что пишет наш штатный консультант товарищ Моисеев.
Цандер прочитал коротенькое заключение, и его лицо покрылось испариной.
– Вы извините меня, но судя по этому письму, ваш консультант не является специалистом в области техники.
– Это проверенный товарищ. Мы доверяем ему.
– Но ведь его предложение нелепо. Вместо издания научных трудов он предлагает написать популярную брошюру.
– Да, точно. Иногда брошюра бывает важнее книги. Даже товарищ Ленин не чурался брошюр. И писал их… придавая им большое значение.
– Товарищ Ленин как раз одобрительно относился к моей работе и даже обещал поддержку.
Большая голова Петра Семеновича ощетинилась еще больше:
– Вы, гражданин Цандер, не козыряйте здесь именем вождя. Я не позволю, да… Теперь много находится таких, которые говорили с товарищем Лениным и которым он якобы обещал поддержку… Если хотите – пишите брошюру, мы постараемся издать…
Цандер взял со стола отзыв Ветчинкина и положил его в карман.
– Где мои труды?
– Вот большая папка… разве не узнаете?
Цандер взял папку и вышел…
Глава десятая
1
Прошло, пролетело еще три года. Цандеру в августе исполнилось сорок два. Он был преисполнен стремлений и творческих сил. Он многое уже сделал! Если бы опубликовать его научные труды, они бы составили несколько томов. Теперь предстояла практическая работа по постройке опытной ракеты. Но он не знал, где искать поддержку… К тому же тревожила забота о насущном хлебе – у него росло двое детей. Дети были жизнерадостные, милые. С ними он забывал все неудачи и горести. Даже назвал их «звездными» именами: дочку – Астрой, сына – Меркурием…
Теперь Цандер работал не на заводе, а в конструкторском бюро Авиатреста. Он перешел сюда отчасти потому, что больше платили, а главным образом из-за надежды, что в конструкторском бюро ему предоставят возможность работать над опытной ракетой. Когда его приглашали в трест, такое обещание было дано. Но скоро произошли перемены в руководстве. Новые начальники заявили, что не разрешат никаких «побочных» работ… Цандера настолько «загрузили» в бюро, что у него уже не оставалось сил работать дома… Так прошло три года.
Что же случилось за это время? Какие события потрясли мир? Какие открытия были сделаны в области изучения мирового пространства? В Москве в 1927 году состоялась Первая Всемирная выставка межпланетных аппаратов и механизмов. Но Цандер, будучи сам ее участником, не увидел ничего примечательного: на стендах демонстрировались старые работы Эсно Пельтри, Годдарда, Оберта.
Циолковский выставил книгу: «Исследование мировых пространств реактивными приборами», изданную в двадцать шестом году. Были еще работы англичанина Ульша, немца Валье и ученых из других стран, но они тоже не отличались новизной и оригинальностью.
Цандер, осмотрев выставку, задумался: «Странное впечатление она производит… В начале двадцатых годов исследования по изучению мирового пространства и ракетных полетов начались чуть ли не в десяти странах, а к двадцать седьмому году они замерли. Тут что-то не так… Уж не наложили ли на ракетные исследования «лапу» военные ведомства?..» Это догадка мучила Цандера. Ведь если жидкостные ракеты будут приняты на вооружение, они станут производить страшные разрушения… Будут гибнуть тысячи мирных людей. Что же делать? Как этому помешать? Писать в Наркомат обороны? Выступить в газетах, бить тревогу? Но ведь у меня нет прямых доказательств?..»
Как-то в воскресенье, весной двадцать девятого года, Цандер вышел погулять с маленьким Меркурием. Было тепло, солнечно. Проходя по бульвару, он купил в киоске книжку Перельмана «Межпланетные путешествия» (новое издание) и стал ее листать.
В книжке популярно рассказывалось о работах Циолковского, Эсно Пельтри, Годдарда, Оберта. И вдруг Цандер нахмурился, поднес книжку ближе к глазам:
«Дело идет здесь об обстреле крупных мишеней, каковы неприятельские главные города, промышленные районы… Если при подобном обстреле, заряды в несколько тонн, могут быть перенесены ракетами через огромные расстояния, и что против них нет никаких средств обороны, то станет ясным, каким могущественным оружием могут явиться ракеты».
«Опять варварство! Да кто же это пишет? Разве смеет ученый так думать?.. А, какой-то полковник Ноордунг… Его, видите ли, занимает «Проблема путешествий в мировом пространстве». Да. Ракетные исследования могут обернуться для человечества величайшей трагедией, если они попадут под контроль подобных полковников…»
Цандер стал листать дальше. «Не вычитал ли Перельман где-нибудь в газетах сообщения о новых работах Годдарда в Оберта? Не может быть, чтоб они не делали попыток построить опытную ракету на жидком топливе…»
Листая книжку, Цандер искал лишь фамилию Годдарда.
«А, вот и он!..» Позднее сообщалось, что ракета Годдарда совершила перелет на двести километров. Годдард не опровергал этих слухов и хранил полное молчание о своих опытах… Оправдывается догадка, что его работы перешли к военному ведомству».
Цандер захлопнул книжку и несколько минут сидел в глубоком раздумье. «Да, да, многолетнее молчание Годдарда становится зловещим… А немцы? Если они откровенно призывают к созданию военных ракет, что может им помешать делать их тайно?..»
Подбежал перепачканный песком Меркурий. Цандер отряхнул песок, отер платком лицо и руки ребенка, посадил к себе на колени.
– Ну, что, Меркуша, не пора нам домой?
– Папа, поя!
– Когда же ты научишься хорошо говорить?
– Завта!
Цандер распутал слипшиеся волосы Меркуши, поцеловал его и опустил на землю:
– Иди, побегай еще, Меркуша…
Цандер скручивал книжку, гневно думая о прочитанном.
«Я всегда был против войн, которые принесли столько бедствий человечеству. Я всегда мечтал о благополучии людей и стремился свои исследования обратить на процветание человечества. Но я никогда не был абстрактным пацифистом. Я не могу допустить, чтоб были осуществлены черные замыслы злобных полковников. Чтоб эти беззаботно играющие дети были разорваны на куски пущенными из-за океана ракетами. Мы – советские ученые, мечтающие о мирных полетах на другие планеты, должны этому помешать».
Цандер поднялся, взял за руку сынишку и вместе с ним зашагал домой.
И дома Цандер продолжал думать о своей страшной догадке: «Что можно сделать? Как этому помешать? Очевидно, против яда следует искать противоядие… Надо создавать свои мощные ракеты, которые, в случае угрозы, могли бы стать воздушными торпедами…»