— В усадьбу семьи Чэнь? — в замешательстве спросила я. — Или на Наблюдательную террасу?
— Нет, в дом твоего мужа, где тебе надлежит быть.
— Я не могу вернуться туда.
— Возвращайся домой, когда искупишь свою вину. — Мама стала испаряться, чтобы вселиться в поминальную дощечку. На прощание она прокричала: — Ты поймешь, когда будешь готова к этому!
Десять лет я оставалась в деревне Гудан и все это время преданно служила Цянь И и ее семье. Мне удалось обуздать свои худшие качества, присущие голодным духам. Я выстроила вокруг себя защитные слои, которые могла поднимать и опускать по своему желанию. Летом я жила вместе с семьей в доме и охлаждала для них комнаты. Когда наступала осень, я дула на огонь в жаровнях, чтобы людям было теплее. Я была осторожна, чтобы не обжечь кожу и не подпалить свою одежду.
Говорят, чистый снег предвещает процветание в будущем году. И правда, в первую зиму, которую я провела в деревне Гудан, чистый снег покрыл одеялом дом семьи Цянь и все близлежащие постройки, а потом, когда Бао приехал осмотреть владения отца и призвать крестьян усерднее работать, он поведал им радостную новость: его жена забеременела, и потому он не будет увеличивать плату за землю и другие выплаты в пользу семьи Чэнь, как это обычно делал мой отец.
В следующую зиму снег был еще чище. В этот приезд Бао объявил, что его жена родила сына, и я поняла, что мама, оказавшись в загробном мире, не теряет времени даром. Бао не стал раздавать красные яйца, чтобы отпраздновать это чудо. Он сделал более щедрый подарок: отписал старосте каждой деревни му земли из владений моего отца. Вскоре его жена родила еще одного сына. Теперь о будущем семьи Чэнь можно было не беспокоиться, и Бао мог себе позволить быть щедрым. С рождением каждого сына он дарил старостам по одному му земли. Благосостояние семьи Цянь росло. Старшим сестрам справили приданое, и они вышли замуж. Господин Цянь получил подарки за невест и стал еще богаче.
И выросла. Ее лилейные ножки были прекрасны — маленькие, ароматные, идеальной формы. Она оставалась болезненной, хотя я отгоняла духов, которых привлекает людская слабость. Когда ее сестры ушли из дома, я позаботилась о том, чтобы ее лучше кормили, и ее энергия ци укрепилась. Эта девочка была подобна непригодному для обработки обломку нефрита, но мы с госпожой Цянь превратили ее в драгоценное и изысканное украшение. Мы учили И танцевать, стоя на лилейных ножках, и она выглядела так, словно плывет на облаке. Она выучилась искусно играть на цитре. В шахматы она играла безжалостно, словно пират. Также И училась петь, вышивать и рисовать. Правда, у нас было мало книг, а господин Цянь не одобрял эту затею.
— Образование И принесет нам плоды в будущем, — говорила госпожа Цянь своему мужу. — Представь, что она — лоток с шелкопрядом. О личинках нужно заботиться, чтобы они свили коконы. Не стоит ее недооценивать. Если ты правильно ее воспитаешь, она принесет пользу.
Но господин Цянь был неумолим. Мы сделали все, что можно, при помощи «Книги песен». И запоминала и цитировала стихи наизусть, хоть и не вполне понимала их смысл.
Очень скоро И стала похожа на спелую сливу, которая ждет, чтобы ее сорвали. В шестнадцать лет она была маленькой, стройной и прекрасной. У нее была изысканная внешность: черные как смоль волосы, гладкий, как белый шелк, высокий открытый лоб, губы, цветом напоминавшие плоды абрикоса, и бледные, как алебастр, щеки. Когда она улыбалась, на ее щеках появлялись ямочки. Ее глаза ярко и дерзко горели. Прямой носик и вопрошающий взгляд свидетельствовали о любопытстве, независимости и уме. Несмотря на болезни, недостаток заботы, бинтование ног и слабое здоровье, она выжила, а значит, в ней была скрытая стойкость и сила. Ей была нужна подходящая пара.
Но выбор в деревне был совсем небольшой. Она не могла выполнять тяжелую работу, как от нее требовалось. Она часто болела, и у нее была привычка говорить все, что приходит ей в голову, что многим не нравилось. И была не столь хорошо образована, так что, если бы какая-нибудь городская семья и снизошла до крестьянской девушки, ее бы сочли неподходящей и неготовой к браку. Кроме того, даже в богатых, так сказать, просвещенных, семьях никто не хотел видеть женой вторую, третью, четвертую, а тем более пятую дочь, потому что это было возможным предвестием того, что в этой семье будут рождаться только девочки. Приняв во внимание все эти доводы, местная сваха объявила, что И никогда не выйдет замуж. Я думала по-другому.
Впервые за десять лет я покинула Гудан и направилась в Ханчжоу, к дому У Жэня. Недавно ему исполнился сорок один год. Но он мало изменился. Его волосы не поседели. Он был высок, строен и ловок в движениях. Его руки по-прежнему восхищали меня. Пока я отсутствовала, он перестал пить и посещать увеселительные дома. Он написал комментарий к пьесе Хун Шэня «Вечное пристанище», и после публикации он имел большой успех. Стихотворения Жэня помещали в собрания сочинений самых известных поэтов нашей провинции. Он приобрел известность как справедливый и уважаемый театральный критик. Некоторое время он был секретарем ученого-цзюй-жэнь[24]. Другими словами, без меня, Тан Цзе и вообще без женщин ему и так жилось неплохо. Но он был одинок. Если бы я не умерла, мне бы уже исполнилось тридцать восемь лет, и мы были бы женаты двадцать два года. В это время жены обычно присматривают для мужа наложницу. Но я хотела найти для него новую жену.
24