Я вернулась в дом и с великой радостью увидела, что легкие И освободились от жидкости. Она вдохнула воздух, а Жэнь заплакал от счастья.
СИЯНИЕ
«Комментарий трех дам» был опубликован в конце зимы тридцать шестого года правления императора Канси. Если бы я была жива, мне бы исполнилось сорок четыре года. Книга немедленно снискала огромный успех. К моему удивлению и нескрываемому восхищению, мое имя — так же как имена моих подруг — вдруг стало известно всей стране. Коллекционеры вроде моего отца охотились за этой книгой, словно это было особенное, уникальное издание. Библиотеки приобретали ее, чтобы поставить на полку. Она нашла дорогу в изысканные дома знати, где женщины снова и снова перечитывали ее. Их трогали мое одиночество и верность суждений. Они оплакивали собственные потерянные, сожженные, забытые слова и вздыхали, читая мои откровения о весенней любви и осенних сожалениях, потому что хотели бы сами написать нечто подобное.
Очень скоро их мужья, братья, сыновья заинтересовались этой книгой и прочитали ее. Их понимание и опыт, связанный с этой книгой, были совершенно другими. Какой мужчина не почувствует себя более мужественным, узнав о том, что сочинение другого мужчины так увлекает и зачаровывает женщин — не трех, но множество девушек, умерших от любви, — до такой степени, что они перестают есть, чахнут и погибают? Благодаря этому они наслаждаются своей силой и превосходством, и это помогает им вернуть часть утраченной мужественности.
Накануне Нового года И помогала другим членам семьи убирать в доме, приносить жертвенные дары, платить долги, но я видела, что ее мысли блуждают где-то далеко. Покончив со своими обязанностями, она побежала через усадьбу в ту комнату, где находилась моя кукла. Она вошла в комнату, минуту постояла в нерешительности, а затем достала нож — предмет, который нельзя было брать в руки в течение нескольких дней, предшествующих Новому году, — и опустилась на колени рядом с куклой. Я с ужасом смотрела на то, как она срезала ее лицо, затем сняла одежду, аккуратно сложила ее и осторожно распорола живот куклы.
Я не знала, что и думать: я не понимала, почему она хочет испортить куклу, и представляла, в какую ярость придет Жэнь, когда обнаружит это. Но если она достанет мою поминальную дощечку, то поймет, что на ней чего-то не хватает. Я примостилась рядом с ней. У меня появилась надежда. И коснулась моего тела и достала дощечку. Она быстро отряхнула ее от соломы и вышла из комнаты, унося с собой поминальную дощечку и раскрашенное лицо куклы. Но она так и не посмотрела на нее.
И прошла по коридору в сад, а затем приблизилась к моему сливовому дереву. Она положила табличку на землю и удалилась в свою комнату. Оттуда она вернулась с маленьким столиком. Затем она опять ушла. В этот раз она принесла один из напечатанных томов «Комментария трех дам», вазу и еще кое-какие вещи. Она положила мою дощечку и портрет на стол и зажгла свечи, оставив на столике жертвенные дары: «Комментарий», фрукты и вино. Она чествовала меня как своего предка.
Точнее, я думала, что она чествует меня как своего предка.
Жэнь вышел на балкон и увидел, что его жена молится.
— Что ты делаешь? — окликнул он ее.
— Скоро Новый год. Мы принесли жертвенные дары всем членам твоей семьи, и я хотела поблагодарить Линян. Ведь это она вдохновила меня… и других твоих жен.
Жэнь рассмеялся над простодушием своей жены:
— Ты не можешь возносить почести вымышленной героине!
— Дух Вселенной наполняет все сущее, — возразила она. — Даже камень может стать пристанищем живого существа, даже в дереве может поселиться чей-то дух.
— Но Тан Сяньцзу сам сказал, что Линян никогда не существовала. Зачем же ты приносишь ей жертвенные дары?
— Как мы можем судить, существовала она или нет?
Скоро наступит Новый год. В это время нельзя ссориться, чтобы не огорчать предков, и Жэнь сдался:
— Ты права. Я ошибался. Лучше поднимайся ко мне, выпьем чаю. Я хочу прочитать тебе то, что написал сегодня.
Он был слишком далеко, а значит, не видел лица, нарисованного на бумаге, и надписи на моей дощечке, и не спросил И, где она взяла вещи, заменяющие ей Линян.