Может, и не будем. Но одно дело жить в пустом здании, а другое — когда сюда начнут приходить посетители, будут шастать работники и так далее. Будет как минимум некомфортно.
Светик на скорую руку готовит рагу, которое мы все с аппетитом уплетаем, а потом всей дружной компанией отправляемся в интернат. Тренер думает, что мы хотим повидаться с друзьями, Отчасти так и есть. В отношении Светочки — на все сто процентов. А вот у меня ещё есть разговор к Августине Филипповне насчёт Степана…
Приезжаем уже к вечеру. Бернард говорит, что нам могут выделить отдельную спальню — парочка комнат для персонала пустует. Вот и замечательно, не хочется ехать обратно в город посреди ночи.
— Как насчёт тренировки, Котов? — Хенрикович с силой хлопает меня по плечу. — А то совсем, поди, перестал заниматься. Я из-за поездки на вечер перенёс, все парни придут.
— С радостью, ваша светлость!
Я не был в приюте всего несколько недель, а ощущение такое, будто вернулся из далёкого путешествия. Эх, родные коридоры… Для меня-то, положим, они не особо родные. Но память Ярослава невольно вызывает ностальгию. В конце концов, здесь он вырос.
Появляясь на тренировке, вызываю настоящий фурор. Пацаны кричат и свистят, лезут обниматься. Замечаю среди них Данила — надо же, долговязый до сих пор не бросил заниматься. Молодец.
Крепко пожимаю руку Порохову и хлопаю его по спине:
— Как вы тут, засранцы?
— Замечательно! — отвечает Гриха. — А у тебя как дела? Обустроился в городе?
— Ага. В «Ураган» устроился. Зацени, — показываю значок охотника восьмого класса.
— Да ну нафиг! Серьёзно⁈ Слышь, а тебе ствол дали? Котя, сколько монстров завалил⁈ — звучат со всех сторон вопросы.
— Тишина! — рявкает Бернард. — Построились, побежали!
Приятно, что ни говори. Знакомый запах дерева и пота, скрип подошв о пол, смешки парней и строгие приказы тренера. Где-где, а в спортивном зале я точно чувствую себя как дома.
После занятий, как и раньше, топаем все вместе в душ, а потом ужинать. Тамара Фёдоровна, завидев меня в зале, бледнеет. Подмигиваю кухарке, а она спешит скрыться.
После ужина топаю напрямую в комнату Августины Филипповны. У себя в кабинете она в это время уже не сидит, а в её личные покои воспитанникам вход закрыт. Только я-то больше не воспитанник. Могу и нанести дружеский визит.
— Кто там? — грозно спрашивает директриса, когда я стучу в дверь.
— Ярослав Котов, ваше благородие!
Слышу шаги, и распахивается дверь. У-ля-ля… Августина, видимо, уже готовилась ко сну. На ней весьма короткий шёлковый халатик, и лифчика под ним нет. Лёгкая ткань обтягивает упругие бархатные холмы. С трудом заставляю себя не пялиться на них.
— Не думала, что ты так быстро захочешь нас навестить, — хмыкает директриса. — Хотел чего-то?
— Поговорить. Можно войти?
Женщина зачем-то осматривает меня с головы до ног и кивает.
— Ну, входи, раз пришёл.
«Только не включать Обольщение, не включать Обольщение», — мысленно приказываю себе.
«А почему-у?» — хитро интересуется Люсиль. — «Какая сочная женщина, неужто не хочешь с ней поразвлечься? У неё наверняка богатый опыт, найдёт чем тебя удивить…»
«Люся, умоляю. Я запал на её сиськи, как только увидел. Но сейчас мне нужно совсем другое».
«Так узнай, что хочешь, а потом…»
— Нет, — рычу.
— Что? — смотрит на меня Августина. — Чай будешь?
— Нет! То есть, да. Спасибо, ваше благородие.
Правда, приходится и себя, и её обслужить самому. Директриса всё-таки из благородного рода, не может ухаживать за простолюдином. Это нанесёт урон её чести и всё такое.
Ну, мне не сложно. Разливаю заварку и кипяток по чашкам, открываю сахарницу, подаю чай Августине Филипповне. Та кивает и спрашивает:
— Так что тебе нужно, Котов?
— Я хотел поговорить насчёт Степана Карповича. Вы знаете, где он скончался? Вернее, где его убили?
Директриса делает глоток чая, не спуская с меня глаз.
— Знаю. А тебе зачем?
— Хочу разобраться. Видите ли, его убили из-за меня.
— Что это значит? — хмурится женщина.
— Степан искал информацию о моём происхождении. И вроде как узнал, что я бастард некого дворянского рода. Поехал узнавать подробности, ну и вот, — развожу руками, — не вернулся. Полагаю, кое-кто из рода не хотел, чтобы он добыл их подноготную.
— Что за род? — ещё глубже хмурится директриса.
— А вы сами как думаете? — отвечаю вопросом на вопрос.
Августина ставит чашку на стол и строго говорит: