Проворачиваю, дёргаю клинок вниз и вверх, расширяя рану. Чувствую, как остриё скребётся о кости его плеча. Владимир вопит от боли, бьёт в ответ. Успеваю отпрыгнуть, но всё же он задевает меня. Грудь пересекает горящая полоса. Неглубокая, но приятного мало.
— Перерыв! — восклицает Велимир.
— Принято, — отвечает Денис, и секунданты выходят в круг, чтобы развести своих бойцов по разным сторонам.
Да, по правилам дворянских дуэлей, даже смертельных, допустимо взять перерыв на отдых и перевязку ран. Использовать целительные и восстанавливающие заклятия при этом запрещено. Но помедитировать и направить ману в теле нужным образом можно. Это не заклинание.
Проходит три минуты, и Ден объявляет:
— Продолжаем дуэль!
У меня серьёзных ран нет, а вот плечо Владимиру я расковырял как следует. Его левая рука теперь бесполезна, и крови он потерял немало. Не говоря уж о том, что я как следует отбил ему ноги и корпус.
Но Ротанов упёртый мужик. Не хочет сдаваться, снова пытается взять меня врасплох быстрой атакой. Правда, скорость и реакция у него уже не те, что в «первом раунде».
Поэтому довольно скоро его наступление превращается в оборону. Хлипкую, которую я с удовольствием сметаю. Очередной пинок летит не по ногам, не в корпус, а прямо в наглую баронскую морду.
Шлепок разносится по всему полю. Оглушённый Владимир падает на задницу, а я, недолго думая, наношу резкий колющий удар ему в сердце.
Дзынь! Шпага врезается в невидимую броню, и клинок ломается.
— Нарушение! — вопит Денис. — Барон Ротанов надел духовный доспех!
— Это случайность, — пытается оправдаться Велимир. — Рефлексы.
— Позор и бесчестие, вот что это, — кривится Окунев.
— Я не могу, — хрипит Владимир, пытаясь подняться. — Не могу умереть от руки простолюдина!
— Так что, господа? — спрашиваю я, отбрасывая сломанную шпагу. — Мне тоже подключить магию или как?
— Нет необходимости, — отвечает Денис. — Если б не доспех, ты бы убил барона. Ярослав Котов объявляется победителем!
— Эм, но дуэль же смертельная, — говорю я. — А барон ещё жив.
Окунев сглатывает и бледнеет, а потом произносит:
— За нарушение правил смертельной дуэли и трусость, недостойную высокого рода, Владимир Ротанов будет казнён.
Что тут начинается!
Ден вытягивает из кобуры револьвер, а его гвардейцы срывают с плеч винтовки. Деревенские в страхе разбегаются, Велимир призывает свою магию огня. Сам барон по-прежнему не в силах встать.
Ладно, с ним не сложно будет разобраться. А вот его сынка я помогаю нейтрализовать, разрушив духовный щит сильным Ментальным ударом. Велимир всё равно пытается атаковать и швыряет в гвардейцев Окуневых огненный шар. Денис прикрывает их защитным заклятием, а в ответ следует залп винтовок.
Велимир падает на снег, который тут же начинает окрашиваться его кровью.
Барон, увидев это, разом приходит в себя. Подскакивает и бросается на меня. Очень зря. Потому что я как раз подготовил ещё один Ментальный удар. Доспех Ротанова разлетается, а я следом я провожу бросок и роняю его.
Парочка крепких простолюдинских ударов кулаком по морде, и барон опять на грани потери сознания.
Встаю, отпинываю прочь шпагу Владимира и заставляю его встать на колени. Денис подходит, крепко сжимая револьвер.
— Давай, — говорю. — Мне нельзя, я же холоп и всё такое.
Окунев хрустит зубами и медленно поднимает револьвер, приставляя его к затылку Ротанова. Ствол заметно дрожит.
— Стреляй, — спокойно говорю я.
— Сейчас… — цедит тот.
— Ну! — орёт Владимир. — Не тяните, сопляки!
— Я не могу, — почти шепчет Денис. — Ярослав… Давай ты. Я никому не скажу.
— Что же вы⁈ Боитесь⁈ — продолжает надрываться барон. — Ну же, убейте меня! Только знайте, род Ротановых ещё…
Пожимаю плечами, беру руку Дена в свои и давлю на его палец сверху.
Выстрел. Что там «ещё» род Ротановых, мы не узнаем.
Да и нет теперь никакого рода. Оба последних мужчин убиты и лежат рядом друг с другом на окровавленном снегу.
— Спасибо, — еле слышно говорит Денис.
— Совершенно не за что. Сделаем вид, что ты сам. Я просто тебя подбодрил.
Парень медленно кивает, не сводя глаз с простреленной головы барона Владимира.
Через несколько часов, уже затемно, мы подъезжаем к поместью Окуневых. Я голоден, как волк, и неимоверно хочу женщину. Согласен на почти любую. День был очень тяжёлым, начиная с ритуала и заканчивая, тьма меня пожри, самой настоящей смертью. Плотские утехи мне просто необходимы, чтобы снова ощутить себя живым.