Твою мать, не верится, что всех моих гвардейцев перебили. Ну, или почти всех. Большинство из них были ребятами из моего приюта… Хорошо хотя бы, что Порох до сих пор на соревнованиях, а то я бы и его лишился.
Меня вдруг накрывает лютой тоской и одновременно дикой злобой. Вместе они превращаются в неутолимую жажду мести.
Герцог Бремзин, сукин сын! И Маргоша, тварь, которая натравила его на меня! Что я там ей обещал? Что защищу Степанчика от Рихарда? Не вопрос, будет сделано. Но затем я поступлю так, как собирался — сошлю её куда-нибудь на Крайний Север.
Только сначала выясню, зачем и как она рассказала герцогу о том, что я отправляюсь за Шиповником.
— Тебе пора, наверное, — Жанна возвращается в комнату.
— Может быть, — пожимаю плечами. — Пока никто не звал.
Как по заказу, в комнате вдруг появляется светящийся каплевидный дух. И я почему-то вспоминаю слова князя о том, что он видит и слышит всё, что происходит в поместье.
Упс. Надеюсь, старый извращенец не подглядывал за мной и Жанночкой.
Впрочем, пофиг. Пусть завидует.
— Пора, — раздаётся голос Корсакина, эхом отражаясь от стен. — Следуй за духом.
Молча встаю, а Жанна вдруг подбегает и крепко обнимает меня.
— Ты точно знаешь, зачем его высочеству нужен Шиповник? — еле слышно шепчет она.
— М-м, — отрицательно мычу я.
— И я не знаю. Будь осторожен, ладно? Он… слегка помешан на своих исследованиях.
— Ты же мне поможешь, если что? — легонько хлопаю девушку по крепкой попке. — Нам с тобой ещё жениться.
Жанна краснеет и выпутывается из моих объятий, а затем мы с ней покидаем кухню. Я через одну дверь, она через другую.
Ну и что это было? Только подозрений добавило. Я и так уже начал думать невесть что. Изначально Павел Егорович не вызвал у меня подозрений, но когда я принёс артефакт, его глаза заблестели, как у сумасшедшего.
Да и в словах будто чувствовалась угроза.
Короче, действительно стоит быть осторожным. Хотя я, вообще-то, всегда осторожен. Но теперь надо вдвойне. Или даже впятерне — есть такое слово, нет?
Пофиг. Короче, максимальная осторожность. Силу князя нельзя недооценивать.
Хорошо, что мы заранее подписали с ним договор, который Грозин уже заверил у нотариуса. Я своё условие выполнил, поэтому теперь титул и имущество Корсакина по-любому перейдут ко мне. Какие-то условия расторжения там были, но я не вчитывался. Василий у нас юрист.
Ритуальный зал находится в противоположном конце огромного поместья, так что идти приходится очень долго. По ощущениям кажется, что полчаса прошло.
Неужели такой великий маг, как князь Корсакин, не смог придумать ничего для быстрого перемещения по дому? Я бы вот придумал. Даже печати знаю, где и какие поставил бы.
Поставлю, то есть. Ведь этот дом тоже достанется мне!
Ух и развернёмся мы здесь с моими тремя жёнами! Там, глядишь, и четвёртую найду, и пятую. Места на всех хватит, включая детишек, даже если каждая родит по десятку.
Но я так мучить их не собираюсь. Двоих-троих от каждой хватит, если сами больше не захотят.
Ритуальный зал представляет из себя круглую комнату без окон. Вдоль стен стоят пылающие жаровни, так что в комнате тепло и царит торжественный полумрак.
Шиповник парит в воздухе по центру комнаты, медленно вращаясь. Князь стоит рядом и неотрывно смотрит на него.
— Закрой дверь, Ярослав, — говорит он. — Пора начать.
— Угу, — закрываю дверь и тайком накидываю полный духовный доспех.
— Подойди.
Приближаюсь к Шиповнику и встаю рядом с ним по другую сторону от князя.
— Сейчас я призову дух кого-нибудь из Ротановых, — говорит Павел Егорович. — Скорее всего, это будет тот, кто умер последним.
— Тогда это будет младенец. Покопайтесь глубже.
— Младенец? — удивляется Корсакин. — Как это?
— Долгая история, потом расскажу.
— Что ж, хорошо… Тогда призову последнего главу рода. За его энергию будет проще зацепиться.
Князь начинает творить мощное заклятие. Мана расходится по комнате густыми волнами, и у меня начинает кружиться голова. Будто снова попал на глубокую Изнанку или всосал слишком много энергии из макров.
Проходит минуты три непрерывного колдовства, а затем в воздухе появляется полупрозрачный силуэт моего старого знакомого.
Барон Владимир Ротанов. Отец Маргоши, которого я почти прикончил на дуэли. Дело завершил Денис Окунев, но это официально. Если бы не я, он бы хрен решился спустить курок.
Владимир выглядит точно так же, как и в момент смерти. С гневом на лице и дыркой от пули на лбу.