— И вы этому поверили?
— Главное, что поверил почтенный судья Соколовский, который рассматривал это дело.
— Это действительно так, — бурчит Вениамин. — Но вы снова не ответили на вопрос!
Менталист чуть подаётся вперёд за своим столом. Не отрывает взгляда от меня. Чувствую, как его заклятие шевелится в голове, будто червь-паразит. Мерзкое ощущение.
Кажись, менталист чувствует, что я недоговариваю.
— Хорошо. Отвечаю на вопрос. Я не поверил. Наоборот, я понял, что этот человек, скорее всего, жив. Я даже догадался, кто это — Аслан Причернобуров, о котором я уже слышал раньше.
— Правда, — кивает менталист.
— Ага, — улыбается прокурор. — То есть вы сознательно утаили правду.
— Выходит, что так. Но я хочу добавить, что ни один аристократ в здравом уме не выдал бы эту информацию. Ну серьёзно. Кто бы захотел лишиться титула из-за парня, который даже не знает о своих правах? Это глупо.
— Оставьте домыслы при себе, — стучит молотком Соколовский. — У обвинения есть другие вопросы?
— Нет, ваша честь, — Тимур победоносно вздёргивает подбородок и садится на место.
После этого вызывают графа Чернобурова. Георгий Петрович заставляет половину женщин в зале начать кокетливо хлопать ресницами и поправлять волосы. Он красавчик, нельзя не признать. А белая прядь на чёлке добавляет изюминку во внешность.
Даже завидую немного. Ему и печать Обольщения не нужна, девки сами липнут.
Чернобуров ничего не скрывает. Да, он действительно узнал, что его друг и слуга рода является законным графом Котёнкиным. И да, он действительно связался со мной и предложил мирно передать титул.
И я, между прочим, согласился! Только попросил отсрочку.
— Откуда вы узнали о том, что Аслан Причернобуров является потомком рода Котёнкиных? — спрашивает Василий, когда приходит его черёд. — Ведь ранее вы даже не подозревали, правда?
— Правда, — кивает Георгий. — Мне пришло письмо, в котором была указана вся информация. Мой помощник её проверил, и мы пришли к выводу, что ошибки быть не может.
— Это письмо у вас при себе?
— Нет. На него было наложено заклятие, и после прочтения письмо сгорело.
— Вы можете предположить, кто отправил письмо?
— Нет, — коротко отвечает Чернобуров.
В общем, здесь я однозначно проигрываю. Как ни крути, я получил титул незаконно, хотя судья Соколовский сам принял решение. То, что я скрыл правду об Аслане, а потом она вскрылась, ни капельки меня не красит.
Таким образом, мы переходим к десерту, а именно — к захвату княжеского титула. Я честно рассказываю, что и как было. Корсакин согласился передать мне титул взамен на Шиповник, а затем попытался убить. Само собой, мне это не понравилось, так что я убил его.
— Значит, вы признаёте, что убили князя Корсакина своими руками? — спрашивает Тимур.
— В порядке самозащиты, да, — отвечаю я.
— При этом вы скрыли факт убийства и представили всё так, будто князь скончался от естественных причин?
— Да. Не хотел волновать алтайское дворянство.
— Обвиняемый говорит правду, — сообщает менталист.
— Однако сам факт скрытия убийства считается преступлением. Даже если князь напал первым, — эти слова прокурора явно обращены к присяжным. — Скажите, Ярослав Романович, а не было ли такого, что князь отказался передавать вам титул?
— Он сказал что-то вроде «если ты сдохнешь, то наш договор не будет иметь значения».
— Правда, — кивает менталист.
— То есть на словах он разорвал договор?
— Получается, что так, — пожимаю плечами я.
Это была ловушка. Я понимаю это по тому, как блестят глаза Тимура и по его хитрой ухмылке.
— Прошу суд ознакомиться с копией договора между князем Корсакиным и тогдашним графом Котовым, — он подаёт одну бумагу Соколовскому и ещё одну присяжным. — В нём сказано, что любая из сторон может отказаться от исполнения договора устно и без подписания дополнительных документов. Таким образом, князь Корсакин разорвал договор, а значит, Ярослав Романович сейчас владеет титулом незаконно.
— Протестую! — подскакивает Грозин. — Это манипуляция! Князь Корсакин не говорил, что договор разорван. Устное расторжение требует чёткой формулировки.
— Принимается, — кивает Вениамин Григорьевич. — В то же время, факт есть факт. Советую присяжным принять во внимание, что покойный князь не пожелал исполнять договор между ним и обвиняемым.
Твою-то мать. Это хреново. Надо было внимательнее читать договор. И понять, в какой капкан заводит меня Тимур своими вопросами.