— Угу. Наверное. Я пока что не понял. Дело не в счастье, а в том, что я смогу воспитать сильных наследников!
— Ох, мужчины… Детей любить надо, а не лепить из них великих воинов. Ладно, Ярослав, я поняла! Решение не осуждаю, буду помогать чем смогу. Как и всегда.
— Спасибо, дорогая. Я в тебе не сомневался.
Люсиль кивает на прощание и растворяется в воздухе. Чувствую, как она вернулась в духовное пространство, под сигил поглощения маны. Пускай отсыпается, она заслужила.
Захожу в палатку к Маргарите. Здесь лекарь, который творит над ней какое-то целительное заклятие. Заметив меня, он вздрагивает, но продолжает процедуру.
— Не ссы, бить не буду. Извини, кстати, за тот раз. То есть, разы. Я просто был на эмоциях.
— Всё хорошо, ваше сиятельство, — бурчит лекарь.
— По твоему тону не скажешь, что хорошо. Есть претензии?
— Нет, граф, никаких претензий.
— Точно? — у меня появляется настроение докопаться. — Смотри мне. Могу устроить, чтобы претензии были.
— Я не держу на вас даже малейшего зла, ваше сиятельство, — низко склонив голову, бормочет мужчина.
— Ладно, верю. Заканчивай, мне надо с ней поговорить.
Лекарь, помявшись, кивает. Наверняка он хочет сказать, что роженицу не следует беспокоить, но не решается. Поэтому через пару минут заканчивает с целительным заклятием и выходит из палатки.
Маргоша спит, прижав ребёнка к груди. Я подхожу к ней и бесцеремонно трясу за плечо.
— Доброе утро, стерва. Давай, рассказывай, что за выгоду я получу, если спасу Степанчика.
Маргарита как будто с трудом поднимает веки. Ребёнок у неё на руках шевелится и куксится во сне. Маргоша нежно гладит его по спинке и шепчет что-то успокаивающее.
— Какая милая картина, — наигранно улыбаюсь я. — Особенно если не знать о том, что ты отправила душу своего ребёнка в бездну. А внутри этого мальчика — старый подлый мудак.
— Прекрати, пожалуйста! — зелёные глаза Маргариты моментально наполняются слезами. — Как ты можешь быть таким жестоким?
— Это я-то жестокий? Кто из нас убивает детей? Ладно, плевать. Я тебе не голос совести. Рассказывай. Попробуй убедить меня, что спасение Степана того стоит.
Честно признаться, я немного лукавлю. Отдавать бывшего ведуна аристократу-наёмнику в любом случае плохая затея. Если он действительно решит его убить — ничего страшного, в общем-то. Для меня.
Думаю, что смогу убедить Бремзина в том, что я никак не участвовал в переселении душ. Во всём виновата Марго, и это чистая правда.
Однако даже если герцог поверит мне и не предъявит претензий, счастливое разрешение проблемы под сомнением.
Что, если он решит оставить Степанчика в живых? Тогда у меня появится потенциальная угроза, которую нельзя будет игнорировать. Сильный вольный отряд, полный необычных магов, а во главе — крутой герцог и его наследник, владеющий секретом переселения душ.
Так себе перспектива. Лучше задавить подобную опасность в зародыше.
И самый простой здесь вариант — это простить Степана Карповича и сделать его верным себе. Попытаться, по крайней мере.
Противно прощать предателя. Но давайте скажем, что это политический ход. В конце концов, я теперь граф. Решения надо принимать, исходя не из эмоций, а из трезвого расчёта.
Маг, который умеет переселяться в другие тела — охренительный союзник. А если он сумеет научить этому секрету меня и моих наследников, род Котовых станет, по сути, бессмертным.
Так что я в любом случае намерен оставить Степанчика себе. Но от выгоды, упомянутой Маргаритой, тоже не откажусь.
Пока я обо всём этом думал, она как раз собиралась с силами. Думала, наверное, с чего начать рассказ. Глядела в пустоту, поглаживая ребёнка по спинке.
— Ладно, — наконец, произносит она. — Слушай. Люсиль не единственный затерянный артефакт моего рода. Есть кое-что ещё.
— Я заинтригован, — честно признаюсь.
Ведь Люсиль офигенна и принесла мне огромную пользу. Её сложно назвать артефактом, она живая личность. Если у рода Ротановых припрятано ещё что-то подобное, и я могу это получить — будет офигенно.
— Поклянись, что никому не расскажет, — Маргоша глядит на меня исподлобья.
— Да ёп… Ты ставишь до хрена условий, дорогая. Я уже поклялся, что не расскажу Денису о том, кто отец. Обещал не убивать Степанчика, что там ещё? Почти согласился защитить его от Бремзина.
— Это родовая тайна, я не могу просто так рассказать!
— Ну и хрен с тобой, — направляюсь к выходу.
— Ты куда⁈ — восклицает Марго.
— Куда-нибудь. Домой, наверное. Надоело мне здесь.
Решительно выхожу из палатки и уже сделав шаг снаружи, слышу: